Геннадий Левицкий - Женщины в истории Рима

Весной 204 г. до н. э. флот Сципиона из сорока военных и четырехсот грузовых судов благополучно пересек Средиземное море и высадился на Прекрасном мысе, недалеко от Утики. В начале компании к Сципиону присоединился Масинисса. Воинов он привел немного: по оценкам разных источников от двухсот до двух тысяч – то были не лучшие времена нового союзника Сципиона. Однако Масинисса был великолепным стратегом, прекрасно освоившим тактику военных действий карфагенян и римлян. Он превосходно знал местность, на которой римлянам предстояло вести войну. Масиниссе неизменно сопутствовала удача в бесконечных авантюрах (самая большая удача в том, что он до сих пор жив) – и это немаловажно. Человек, которому покровительствуют боги, внушал римлянам уважение.

Счастье сопутствовало Сципиону: с помощью хитрости он нанес Гасдрубалу и его зятю жесточайшее поражение.

Карфагенянам вновь пришлось использовать свое прекрасное оружие. Сифака продолжить войну уговорила жена – Софониба, «но теперь уже не ласками, какими улещают влюбленного: обливаясь горькими слезами, она умоляла Сифака не бросать ее отца и отечество, не допустить Карфагену погибнуть в таком же пожаре, какой уничтожил лагерь» (Ливий).

В одной из очередных битв сошлись оба претендента на руку и сердце Софонибы. Сифак личным примером пытался вдохновить войско, но этим лишь ускорил победу соперника. Лошадь под властителем Нумидии была тяжело ранена, он упал, а подняли его уже воины Масиниссы.

Потеряв вождя, войско помышляло не о борьбе, а лишь о спасении. Большая часть беглецов укрылась в Цирте – столице Нумидии. Впрочем, главный город Сифака сдался без борьбы, едва у стен увидел своего царя, закованного в цепи.

Лишь один человек продолжал борьбу с римлянами – то была жена Сифака, дочь Гасдрубала и мечта Масиниссы.

Сражалась Сафониба единственно доступным ей способом. Знатная карфагенянка упала на колени перед отверженным когда-то женихом и покорно просила:

– Смилуйся над умоляющей: реши сам судьбу твоей пленницы, но не допусти ей оказаться во власти надменного и жестокого римлянина. Будь я только женою Сифака, я и то предпочла бы положиться на честность нумидийца, своего земляка, а не чужака-иностранца. Чем страшны римляне карфагенянке, дочери Гасдрубала, ты знаешь. Если иначе нельзя, молю и заклинаю тебя, освободи меня смертью от власти римлян.

«Она была в расцвете юности, на редкость красива; в ее просьбах, когда она, то обнимая колени Масиниссы, то беря за руку, молила не выдавать ее римлянину, звучало столько ласки, что душу победителя переполнило не только сострадание… – пленница пленила победителя. Подав ей правую руку, Масинисса пообещал исполнить все ее просьбы и ушел во дворец» (Ливий).

Уединившись в покоях Сифака, Масинисса начал думать о том, как сдержать данные обещания. Впрочем, решение приняло сердце: победитель Сифака в тот же день приказал готовиться к свадьбе. Несчастный надеялся, что ни Лелий (римлянин, который помог Масиниссе одержать победу), ни Сципион не посмеют распоряжаться судьбой Сафонибы, которая из пленницы превратится в его супругу.

Надежды влюбленного Масиниссы не оправдались. «Когда свадьбу справили, явился Лелий; он был так раздосадован, что собирался отправить Софонибу прямо с брачного ложа к Сципиону вместе с Сифаком и прочими пленными» (Ливий). Как утопающий хватается за соломинку, так Масинисса слезно упрашивал Лелия ничего не предпринимать в отношении карфагенянки до встречи со Сципионом. Пусть, мол, тот решит: «с кем из двух царей должна разделить судьбу Сафониба».

Недолго наслаждался Масинисса семейным счастьем. Сципион, узнав о выборе Масиниссы, пришел в великий ужас. Накануне он допрашивал Сифака. Аппиан Александрийский передает диалог римского военачальника и поверженного врага:

– Какой демон заставил тебя, бывшего мне другом и побуждавшего меня прийти в Ливию, обмануть богов, которыми ты клялся, – спрашивал Сципион, – обмануть вместе с богами римлян и предпочесть воевать в союзе с карфагенянами вместо союза с римлянами, которые недавно помогли тебе против карфагенян?

– Софониба, дочь Гасдрубала, которую я полюбил себе на гибель, – ответил Сифак. – Она сильно любит свое отечество и способна всякого склонить к тому, чего она хочет. Она меня из вашего друга сделала другом своего отечества и из такого счастья ввергла в это бедствие.

Сифак уже не думал ни о Карфагене, ни о Риме: любимая женщина принадлежала врагу. Так пусть же она умрет! Сифак не допустит, чтобы более удачливый соперник держал в объятьях Софонибу в его собственном дворце!