Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

«Градки » ПВГ, общей численностью, видимо, более 40, в наиболее плотном и чистом виде сохранились вдоль северной части пути (Волхов, Ильмень, Ловать, Двина, Днепро-Двинское междуречье, верхний Днепр), где они действовали сравнительно короткий отрезок времени (с начала X в.) как сторожевые крепости на фиксированных отрезках пути.

Небольшие ремесленные «посады», иногда возникавшие при них (Городок на Ловати), не развились в дальнейшем в крупные городские центры, уступая, как правило, место более поздним древнерусским городам (в названном случае, Великие Луки), вероятно в силу их более органичной и тесной связи не с транзитом торговли и даней, а с хозяйственной жизнью близлежащей сельской округи (Горюнова 1978:140-148).

Города Верхнего Поднепровья, от Орши до Любеча, при внешнем сходстве с северными «градками ПВГ»(небольшие мысовые городища на притоках Днепра), в отличие от них, как правило, оказались структурными центрами «классической схемы древнерусского города», быстро превратившись в укрепленные цитадели (кремли, детинцы, замки) белорусских городов XI- XVI вв. Существенно, вероятно, то обстоятельство, что практически все эти городища сохранили в основании культурный слой раннего железного века, в данном ареале, как правило, милоградской культуры VII—III вв. до н. э., иногда же удается проследить стратиграфическую и хронологическую непрерывность в использовании городища от милоградского до древнерусского времени (Штыхов 1971: 119-125, 213; Поболь 1983- 167,281-291,390).

В таких выразительных случаях, как Холмечь, сохранение милоградских укреплений свидетельствует о действенности древних предпосылок контроля этих (родовых) «градков» над отрезком речного пути, резко актуализировавшихся в древнерусскую эпоху.

Эта контрольная функция на Днепре, очевидно, как правило, предопределяла полноценное развертывание остальных административно-хозяйственных урбанистических функций, способствуя в большинстве случаев перерастанию «градков» в полноценный классический тип средневекового древнерусского города домонгольской (а в ряде случаев и последующей) эпохи.

Различия в эволюции «градков» ПВГ северной (волховско-ловатской) и центральной (верхнеднепровской) части речной магистрали определяются характером «эконом-географических зон», объединенных летописным Путем из Варяг в Греки (Лебедев 1988).

С севера на юг это, последовательно, зоны нестабильного (негарантированного) земледелия вдоль Волхова-Ловати, характерного в целом для Новгородской земли (и сближающего ее в хозяйственном отношении с другими регионами Скандобалтики), зона стабильного древнего земледелия ареала «городищенских» культур Верхнего Поднепровья на территории России и Белоруссии и, наконец, зона высокопродуктивного древнего земледелия Среднего Поднепровья Украины: здесь градостроительный процесс развивался в форме многоуровневых иерархий, достигших законченного выражения в «триумвирате городов» Кнев-Чернигов-Переяславлъ «Русской земли» Среднего Поднепровья (Булкин, Дубов, Лебедев 1978: 10-17,145-146), и вероятно, его изучение не должно ограничиваться гидрографически-коммуникативным аспектом.

Верхнеднепровские города более отчетливо связаны в начальной своей фазе с коммуникативной активностью ПВГ. Потенциал эконом-географической «зоны стабильного земледелия», однако, был достаточен для быстрого развития урбанистических функций, охватывающих различные стороны жизни прилегающих территорий, и возникший на основе трансконтинентальной коммуникации, аналогичный среднеднепровскому, «триумвират городов» Смоленск-Полоцк-Витебск в Днепро-Двинском междуречье в дальнейшем становится основой различных территориально-политических образований древнерусского Средневековья (Булкин, Дубов, Лебедев 1978: 51-60). Функция «контроля на водном пути» («градков ПВГ») сыграла в этой зоне для процесса урбанизации ту же роль «начального толчка», что в северной зоне — «архаический тип города», послуживший первой ступенью перехода к «классическому типу».

В северной зоне функция «контроля на водном пути» наряду с «градками ГІВГ» была закреплена, по-видимому, за особым типом поселений. Это — характерные главным образом для среднего течения р. Ловати «сопки и селища на речных луках» (Лебедев 1987: 16-18). Из примерно полусотни выявленных сейчас пунктов этого типа не менее 35 сосредоточены на Ловати, где их контрольно-коммуникативная функция (обусловленная уникальными гидрографическими характеристиками реки, с наивысшим в Восточной Европе коэффициентом извилистости) органично и удачно дополняла сложный, гибкий и динамичный ландшафтно-хозяйственный комплекс (Конецкий 1989: 26-30).