Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Курган № 11, исследованный Г. Ф. Корзухиной (при участии автора этих строк, а также В. А. Назаренко, главного публикатора могильника), был почти полностью снивелирован огородными грядками деревенской усадьбы и сохранился на высоту 0,3 м при диаметре 13 м. В центре, под полосою плит длиной 2 м. шириной 1,1 м (по оси северо-запад — юго-восток, «перпендикулярной» всем сожжениям в ладье) — свыше 40 заклепок, свидетельствующих об использовании элементов традиционного «ритуала викингов». Камни перекрывали могильную яму длиной 2,8 м, шириной 1,75 м, глубиной 0,7 м. В яме погребальной камеры было установлено дощатое гробовище с крышкой, длиной 2,15 м, шириной 0,95 м, высотой до 0,4 м; дно ямы у торцовых стенок гробовища было выстлано берестой, пространство между гробовищем и стенками камеры — завалено массивными бревнами. Костные останки, раздавленные крышкой, сохранились в виде тлена (удалось собрать зубы), на костяке и особенно справа от него зафиксировано большое скопление железных и бронзовых окислов от полностью разрушившихся железных и бронзовых предметов «погребального инвентаря». В ногах погребенного сохранилась часть долбленого корытца и стенка берестяной коробочки. Дендродата этого погребения — 880-е гг. — и антропологические определения (senior, masc.) привели В. А. Назаренко к выводу о том, что погребенный по «христианскому» обряду ранних камерных могил, старик (более 60 лет), умерший (если строго следовать дендродатам) в 879 г., год смерти Рюрика, и может быть собственно Рюриком Ютландским (Назаренко 1997:94-95).

Возражения против столь жесткой идентификации понятны и правомерны, однако высказанные в имеющихся публикациях не вполне корректны (Михайлов 2002:62- 63, там же библиография). Как отмечено, погребение нельзя считать «безынвентарным», хотя материалы для датировки дает только дендрохронология. Ссылки на датские параллели камерных погребений также неправомерны, прежде всего в отношении датировок: в Дании этот обряд связывают с влиянием шведов, если не «восточноевропейских варягов», и потому, естественно, собственно «датские» камеры относятся к более позднему времени; исходные же — достаточно близки предполагаемой датировке Плакуна, как в «шведском» камерном могильнике Хайтабу, так и в «ранних» камерных погребениях Бирки (Steuer 1984: 203). Именно это в свое время стало основанием для обозначения определенного вида ранних камерных могил Бирки как камер «типа плакун» (Лебедев 1972:175).

Столь же некорректна и корректировка даты, равно как вида погребального ритуала «погребения воина» в сопке урочища Плакун, которое тот же автор относит «ко второй половине X века» на основании даты византийской поясной пряжки (Михайлов 2002: 67), хотя в другой своей публикации отмечает, что «этот тип широко бытовал… в VIII-X вв.» (Михайлов 1996: 30-31). Сопка высотою до 6 м стояла на краю нижней береговой террасы южнее основной сохранившейся группы курганов Плакуна. В 1971 г. здесь было доследовано разрушавшееся погребение, после того как из ямы на вершине местные «школьники выкопали костяной кочедык, украшенный головой Дракона, бронзовую поясную пряжку с циркульным орнаментом, большое количество железных предметов и костей. Произведенная расчистка обнаружила в слое Древесного тлена с ладейными заклепками сильно разрушенное мужское погребение, ориентированное на север. В ногах погребенного лежало 13 стрел. К востоку от захоронения были открыты скелеты двух коней, лежащих в одну линию головами на юг. При них найдены ледоходные шипы, серебряные бляшки от узды со следами позолоты, удила. Предварительная дата погребения IX-X вв.» (Булкин, Назаренко, Носов 1972: 31-32).

При дальнейшей расчистке находок выявился еще один «маленький трехгранный наконечник» (Носов 1985: 152, рис. 7,7), отмечены такие, зафиксированные чертежом 1971, детали, как «перерезанное горло коня», собранные у ребятишек находки (в том числе железный «вертлюг» недоуздка или цепи для подвешивания котла); погребение было отнесено к X в. с учетом, в частности, и того, что IX столетием датировано «самое первое погребение» из трех обнаруженных ниже разрушенного, при раскопках Е. Н. Носова 1972-1973 гг., в насыпи. В погребении № 1 кости кремации были помещены в корзину с берестяным дном, поставленную на краю небольшой ямки, куда сгребли остатки кострища, видимо сразу после сожжения; в ямке найдены пережженные обломки костяного гребня с циркульным орнаментом, «франко-фризского по своему происхождению». Здесь же были найдены козлиные рога, которые автор раскопок связал с «культом скандинавского бога Тора», семь деревянных носилок и остатки тризны. Погребения № 2 и № 3, сожжения на стороне, были помещены на «поверхности первоначального кургана», досыпавшегося, судя по разрезам, каждый раз после совершения очередного захоронения (Носов 1985: 151, вклейка); опознаваемых артефактов при них не обнаружено.