Борис Башилов - Московская Русь до проникновения масонов

«…Они — очаги духовной и материальной культуры. Обе эти формы прогресса плотно связаны и гармонично слиты в среде иноковинтеллигентов. Через 80-100 лет этот Кирилла-Белозерский монастырь уже знаменит богатством своей библиотеки. Спаса-Андрониевский монастырь рождает замечательную школу художников-иконописцев. Из Кирилла-Белозерского источника общественной мысли вытекает мощное течение «Заволжских старцев», возглавляемое мыслителем Нилом Сорским, стройная система религиозно-моральнообщественного мировоззрения.

Так, по национально осознавшей себя Руси грядет могучая армия народной, почвенной, религиозной интеллигенции. Впереди — сотни святителей и подвижников, а во главе их — Божий Угодник и Чудотворец русский — Святой Сергий Радонежский». Эти мысли Бориса Ширяева совершенно верны. Он только неправильно называет творцов культуры средневековой Руси — интеллигентами. Это были не интеллигенты, а образованные люди, такие, какие имелись и имеются во всяком нормально развивавшемся государстве.

В ХIV веке, несмотря на политическую зависимость от татар Русь переживает новый расцвет культуры, который, по мнению Л. Ковалевского, «вполне можно назвать русским возрождением».

«Как и на Западе в XIV веке, в канун Возрождения, идет интенсивная, напряженная работа по созданию русской национальной культуры. Причем национальное своеобразие русской культуры ХIVХV вв., — как справедливо пишет Д. С. Лихачев в своей книге «Культура Руси эпохи образования русского национального государства», — было выражено отчетливее, чем национальные черты культуры Франции, Англии, Германии и т. д. того же времени.

Единство русского языка гораздо крепче в этот период, чем единство национальных языков во Франции, Англии. в Германии и Италии. Русская литература гораздо строже подчинена единой теме государственного строительства, чем литературы других народов.

Русская культура начала XVI века ближе к чисто народному деревянному зодчеству, а следовательно, сильнее выражает национальное своеобразие, чем архитектуры других стран. Распространение исторических знаний и интерес к родной истории глубже и шире в России в ХV-ХVI вв., чем где бы то ни было…» А в предисловии к своей книге Лихачев с не меньшим основанием пишет:

«По мере того, как историческая наука отходит от традиционного представления о древней Руси, как о мрачной поре культурного застоя, неподвижности, замкнутости и упадка, по мере того, как искусствоведы, археологи, литературоведы, обнаруживают новые факты, свидетельствующие о высоком уровне русской средневековой культуры, выясняется и своеобразие отдельных эпох культурного развития Руси. Киевская Русь Х-ХII вв., Галицко-Волынская Русь XIII в., Владимиро-Суздальская Русь ХII-ХШ, Русь ХIV-ХV вв., Россия XVI в. и русская культура ХVII в. предстает каждая в своем неповторимом своеобразии.

Вся история русской культуры свидетельствует о необычайной творческой силе русского народа, о ее все нарастающем движении. Развитие русской культуры в XI — начале XIII вв. представляет собою непрерывный поступательный процесс, который накануне татаромонгольского ига достиг своей наивысшей ступени: в живописи — новгородские фрески, в архитектуре — владимиро-суздальское зодчество, в литературе — летописи и Слово о полку Игореве. Татаромонгольское нашествие внешней силой, искусственно затормозило интенсивное развитие древне-русской культуры.

Только исключительно тяжелым гнетом татаро-монгольского ига может быть объяснена та задержка в культурном развитии Руси, которая наступила в средине XIII в. — с того самого времени, когда как раз особенно интенсивным становится культурное развитие Западной Европы, защищенной русской кровью от опустошительного урагана с востока.

Тем не менее и в годы тяжелого «томления и муки» татаромонгольского ига, культурная жизнь Руси продолжала теплиться. Русский народ сохранил интерес к своему прошлому.

Идеи осознанного национального единства — единого русского народа в единой русской земле, — возникшие чрезвычайно рано и засвидетельствованные древнейшими памятниками русской письменности, а затем необычайно ярко сказавшиеся и в летописи и в Слове о полку Игореве, бережно сохранялись на северо-востоке, чтобы вылиться затем в твердую политическую программу собирания «всея Руси»: ее земель, ее народа и ее культуры.

В средневековой Руси, вплоть до XVII века, то есть на протяжении более шести веков, наиболее типичным явлением русской культуры была летопись.