Ю. Андреев - Поэзия мифа и проза истории

Следующую остановку флот Одиссея сделал у берега циклопов, где героя ожидало одно из самых опасных приключений, стоившее жизни шести его товарищам, которых пожрал свирепый людоед Полифем. Точнее местонахождение этого страшного побережья установить, по-видимому, невозможно. Поэт ничего не сообщает здесь ни о направлении ветра, ни о расстоянии, пройденном Одиссеем от страны лотофагов. Детали же ландшафта, выписанные Гомером с поразительной пластической силой (дикая гористая местность, изобилующая пещерами, плодородная почва, которая в достатке приносит туземцам все необходимое для жизни, обрывистые скалистые берега), дают слишком широкий простор воображению исследователей, что ведет, как и обычно, к крайнему разнобою мнений. Одна из последних локализаций области циклопов, предложенная Дж. Люсом, переносит ее на адриатическое побережье Италии, в зону распространения так называемой апеннинской культуры. Хронологически эта культура совпадает со временем расцвета микенской цивилизации в Греции: Как показывают раскопки, «апеннинцы» были примитивным пастушеским народом, жили в пещерах и занимались по преимуществу скотоводством. Эти дикари, как думает Люс, и послужили прообразом циклопа Полифема и его соплеменников.

Встречи обитателей Древней Италии с заплывавшими в эти воды греческими мореходами нередко заканчивались трагически, так как из-за большой разницы в уровне культурного развития обоих народов контакты между ними налаживались плохо. Об этом может свидетельствовать любопытная находка, сделанная в пещере Гротта Манакорра на полуострове Гаргано (центральная часть италийского побережья Адриатики). В одной из расщелин внутри пещеры был обнаружен большой клад бронзовых изделий, среди которых было более двадцати мечей. Это огромное по тем временам богатство удивительно не вяжется с крайне убогим и примитивным бытом обитателей пещеры, живших еще почти в условиях каменного века. Учитывая это, мы вправе поставить вопрос: а не был ли этот клад добычей с какого-нибудь греческого судна, неосторожно ставшего на якорь вблизи опасной пещеры и захваченного туземцами? Что ж, догадка вполне правдоподобная. Но драматические эпизоды, подобные тому, который разыгрался вблизи Гротта Манакорра, могли происходить и в других местах — на противоположном иллирийском побережье Адриатического моря, у берегов Сицилии, Северной Африки — словом, всюду, где передовая греческая цивилизация вступала в соприкосновение с более отсталыми «варварскими» культурами. Какой из этих эпизодов дал толчок воображению поэта, побудив его к созданию одной из самых захватывающих сцен в «Одиссее», сказать трудно.

Остров бога ветров Эола, у которого Одиссей сделал следующую остановку, древние отождествляли с одним из Липарских островов (у северо-западного побережья Сицилии), и чаще всего с тем из них, который называется теперь Стромболи и известен своим вулканом. Нельзя не согласиться с тем, что величественная вершина вулканической горы была бы вполне подобающим жилищем для буйного повелителя ветров. Однако последующие события, о которых рассказывает Гомер, не очень хорошо вяжутся с этой локализацией острова Эола. Как известно, радушно принятый Эолом Одиссей получил от него в подарок большой мех, в котором были заключены все ветры, за исключением Зефира — западного ветра. Он один остался на свободе и девять дней и ночей исправно подгонял корабли Одиссея к его родному острову Итака, который расположен в Ионическом море, вблизи от западного побережья Греции. Но в тот самый момент, когда родной берег уже показался на горизонте, спутники Одиссея, воспользовавшись тем, что усталый герой крепко заснул, развязали мешок, подаренный Эолом, думая найти там несметные сокровища. Неистовые ветры вырвались на волю и опять погнали флот Улисса в открытое море, все дальше и дальше от совсем уже близкой отчизны. Следуя кратчайшим путем, ведущим от Липарских островов к западным берегам Греции, Одиссей неизбежно должен был миновать узкий Мессинский пролив, отделяющий Сицилию от Апеннинского полуострова. Место это в древности пользовалось дурной славой среди мореплавателей из-за коварных течений и водоворотов, которые подстерегают здесь корабли. Каким же образом Одиссей сумел проскочить через опасный пролив, даже не заметив его? Это затруднение вынуждает некоторых авторов искать остров Эола в других местах, не там, где его помещали древние. Но как древние, так и современные толкователи «Одиссеи» упустили из виду одно обстоятельство, которое делает совершенно бессмысленными все их поиски. По словам Гомера, остров Эола был не простой, а плавучий: он все время передвигался с места на место, подобно Лапуте в «Путешествиях Гулливера», из чего следует, что сам поэт никак не мог бы привязать его к какой-то определенной точке на карте Средиземного моря, даже если бы совершенно отчетливо представлял себе эту карту.