Виктор Суворов (Резун) - РАССКАЗЫ ОСВОБОДИТЕЛЯ

3

Дивизии сокращенного состава в советской официальной терминологии именуются кадрированными, злые же языки их именуют «кастрированными». И это соответствует действительности, особенно там, где процент резервистов очень высок. В танковом батальоне моего полка в каждом танке вместо четырех танкистов было трое, не хватало заряжающего. Когда его включали в состав экипажа, танк быстро становился в число боеготовых. Во всех же остальных танковых батальонах (а их всего семь в каждой мотострелковой дивизии) в каждом танке было лишь по одному танкисту, только водители, всего одиннадцать человек в роте: командир роты, капитан, и десять водителей. При мобилизации всех остальных — наводчиков, заряжающих, командиров танков и даже старшину роты и командиров взводов — призывали из запаса. Все они, кроме командиров взводов, служили в танковых войсках лет пять-десять тому назад, часто на других типах танков. Командиры же взводов не служили никогда и нигде, они не только о танках, современной технике и тактике, но и об армии вообще ничего, кроме анекдотов, не знали. Командиры взводов были из бывших студентов, которые в гражданских институтах когда-то прослушали курс лекций по военным вопросам, прошли какие-то сборы и лагеря и по выпуску получили звание младших лейтенантов запаса.

Самые большие проблемы были с пехотой. Не только оттого, что степень кадрирования тут самая высокая, но и оттого, что пехота комплектуется самыми худшими солдатами, которые зачастую не понимают языка своих командиров и друг друга. И еще оттого, что пехота не имела техники. В мотострелковой дивизии должно быть 370 бронетранспортеров, но их катастрофически не хватало. Многие мотострелковые полки имели по 3-4 бронетранспортера для боевой подготовки, но сейчас все они становились командирскими машинами командиров батальонов, а уже для начальников штабов ничего не оставалось.

Что ж, пехоту в крайнем случае можно перевозить и на грузовых машинах. Беда в том, что и их не было. Грузовых машин, которые стояли на консервации в нашей дивизии, хватило только для двух батальонов, еще один батальон был на бронетранспортерах, а шести остальным мотострелковым батальонам дивизии предстояло использовать технику, приходящую по мобилизации.

Все автомобили Советского Союза состояли на военном учете. Если вы покупали легковую «Волгу», вас предупреждали, что она в любой момент может быть конфискована для военных целей (про все самосвалы, такси и бензовозы я уже и не говорю). Каждая из них состояла на особом учете и при мобилизации поступала в армию. При мобилизации замирала вся хозяйственная жизнь страны, ибо все машины, тракторы, бульдозеры, краны, экскаваторы — все уходило в армию. Кто придумал такое безумие, сказать трудно. Система эта была заведена давно, но она могла существовать до Второй мировой войны, когда страна еще могла сама себя прокормить, когда даже во время повального голода оставались резервы продовольствия, когда основной тягловой и транспортной силой деревни была лошадь. Сейчас, когда страна более не в состоянии прокормить себя, когда она больше не имела никаких резервов продовольствия (осенью 1964 года, после того, как Советский Союз начал закупки продовольствия за рубежом, это стало ясно всему миру), когда сельское хозяйство больше не имело лошадей, забрать оттуда сразу всех мужчин, все тракторы и машины — это, конечно, безумие. Те, кто планирует будущую войну, должны в таких условиях рассчитывать или на внезапную, короткую, молниеносную войну с применением всех своих ядер-ных средств в первые минуты, либо на поражение, если война продлится хотя бы больше месяца.

Тем временем дивизия начала получать эти самые приписные машины. То, что мы получали, было чистым издевательством. Это были машины, которые с конвейеров заводов когда-то поступили в армию. Подавляющее большинство поступающих в армию машин ставится в длительную консервацию. После 10 лет хранения их переводят в разряд обычных армейских машин, а новые, прибывающие с заводов, консервируют. После трех, четырех, а иногда и пяти лет беспощадной армейской эксплуатации в условиях полнейшего бездорожья машины признаются окончательно непригодными к эксплуатации и только после этого поступают в сельское хозяйство, но каждая из них состоит на военном учете и обязана вернуться в армию при мобилизации.

В 1968 году перед походом в Чехословакию мы получали машины, выпущенные в 1950 и 1951 годах. За время их жизни Маленков сменил Сталина, Хрущёв — Маленкова, а Брежнев — Хрущёва. За время их жизни Советский Союз совершил титанический рывок в космос, запустив спутник и Гагарина, а затем, исчерпав все преимущества внезапности и трофейной немецкой технологии, отказался от дальнейшей космической гонки. А эти старушки все жили и жили, все ждали своего часа. И вот их час пробил!