Максим Трудолюбов - Люди за забором. Частное пространство, власть и собственность в России

Вот и сегодня, на момент окончания работы над этой книгой, шансы российского общества выработать дееспособные принципы преемственности, которые позволят мирно передать собственность и власть от первого поколения новой республики, возникшей после распада СССР, второму, выглядят неопределенными.

Владельцы и номинальные держатели крупных и средних российских состояний в огромном большинстве – собственники первого поколения. Массовой передачи сырьевых, производственных компаний, больших конгломератов активов второму поколению владельцев в постсоветской истории еще не было. Вопрос статуса крупной собственности лежит в самом центре будущей политической повестки дня для России.

Переход от первого поколения ко второму всегда есть первый шаг к закреплению любой традиции. У второго поколения олигархов и просто крупных собственников есть шанс стать новой российской аристократией. Но для того чтобы это осуществилось, будущие аристократы должны позаботиться о надежной институциональной защите своих прав и привилегий внутри страны, а не только за ее пределами. Во всех обществах, проходивших подобные трансформации, защита прав изначально была привилегией, распространявшейся на узкий круг людей. Давление снизу, требования все более многочисленных групп граждан позволяли со временем расширять круг привилегированных. Отдельный вопрос, готово ли российское общество признать существование в стране такой аристократии, готово ли к ее возвращению и укоренению в стране.

Ирония нашей истории заключается в том, что Россия стала страной собственников тогда, когда проблемы экономических и политических систем, построенных в продолжение последних 500 лет на частной собственности во всем остальном мире, обострились. Именно в последние десятилетия общества, построенные на частной собственности, стали испытывать сомнения в долговечности и справедливости своей модели развития.

Богатые западные общества, те самые, которые благодаря хорошей защите прав собственности совершали экономические прорывы, сохраняя при этом политическую стабильность, переживают кризис углубляющегося неравенства. Различные альтернативы частной собственности – разные формы аренды, совместного или поочередного использования ресурсов – становятся все более популярными. Люди делятся друг с другом квартирами, домами, автомобилями, бытовой и прочей техникой. Важно при этом помнить, что без изначальной институциональной базы защиты прав личности и контрактных прав массовое распространение новой «моральной экономики» не было бы возможно. Формирование такой моральной экономики – интереснейшее поле для дальнейших исследований. Еще одно важнейшее поле – интеллектуальная собственность, в отношении которой сейчас происходят примерно те же процессы, что шли в отношении собственности на землю 500 лет назад.

Россия в минувшие пять веков много экспериментировала, но ни к какому долгосрочному решению проблемы собственности не пришла.

Нынешнее российское общество дальше, чем все его предыдущие поколения, прошло по пути частной жизни. Никогда в российской истории собственного отдельного пространства не было у такого большого количества людей. Никогда такая огромная доля населения страны не была свободна от работы на барина и от хождения строем.

Не стоит забывать об этом, но стоит и понимать, что, добившись того, чтобы нас оставили в покое, мы не перестанем жить в обществе.

Мы можем сделать домашнюю обстановку похожей на японскую, можем купить немецкий автомобиль и говорить по-английски. Можем одеться так, что никто, глядя со стороны, не определит, в какой культуре мы родились. Но мы все равно должны будем однажды осознать, что находимся внутри границ конкретной страны. Потому что страны различаются между собой не теми вещами, которые можно там купить, а теми, которые купить там нельзя.

Выходить из любимого дома иногда приходится, и на улице мы встречаемся с согражданами, вместе с которыми отвечаем за среду, в которой живем. И все вместе попадаем в пробки, миримся с отравленным воздухом и испытываем унижение, осознавая, что за пользование всем этим с нас берут все больше денег и стремятся контролировать все плотнее.

Только из-за того, что происходит на улице, люди и уезжают. Среда не зависит от одного человека. Уезжая из своей страны, человек покупает окружающую среду другой страны. По сути, он платит за вещи, которые являются главным продуктом общественного развития: работающие правила игры, межличностное доверие, чистоту, воздух и безопасность.