Дмитрий Корсаков - Меря и Ростовское княжество. Очерки из истории Ростово-Суздальской земли

Характеристические особенности этого обряда заключаются, главным образом, в способе приготовления к моляну муки, меда, масла, яиц и денег замужними женщинами, в том способе, которым они передают приготовленное сборщикам жертвенных припасов: париндяиту и янбеду, в домашнем жертвоприношении, производимом женщинами по уходе сборщиков, и в роли, которую играют во всем этом обряде девушки. Мужчины не только не принимают в приготовлениях никакого участия, но не могут их даже видеть, для чего с раннего утра того дня, когда в деревню должны приехать сборщики (а это известно заранее), уходят, на работу в поле, в овины, или же прячутся в хлевах, как скоро узнают что париндяит с янбедом приехали. Даже мальчики прячутся с отцами; при матерях могут оставаться только грудные и не умеющие ходить дети мужского пола. Накануне того дня, когда должны приехать в деревню сборщики, женщины делают приготовления. Они шьют три-четыре и более холщовых мешочка и к ним пришивают по две длинные тесемки или веревочки. В один мешочек хозяйка насыпает фунт, два или более муки, смотря по тому, сколько предполагается молельщиков на предстоящем моляне, в другой кладет бурачок с медом, в третий несколько гривен денег, в четвертый – бурачок с маслом, в пятый – бурачек с яйцами и т. д. Потом накрывает стол чистым рядном и раскладывает на нем назначенные для сборщика мешки. Подъехав к деревне, сборщики останавливаются у околицы и некоторое время медлят, чтобы дать женщинам время сделать нужные приготовления к их приему. Затем, когда бегающие по улице девочки скажут матерям, что париндяит и янбед прибыли, последние с разными мифическими приемами и молитвами входят в избу. При входе янбеда в избу в ней горит штатол на шестке печи, перед которой стоит стол с мешками. Перед ним становятся замужние женщины семьи задом к двери. Плечи и грудь у них обнажены по пояс. Девушки стоят возле них также задом к двери, но не обнажены 57. Париндяит с янбедом, войдя в избу, останавливаются у самой двери, один – держа парку, другой – жертвенный нож и читают громко молитву Чам-Пасу, Анге-Патяй и Юртова-озаису (духу покровителю дома). Тогда старшая замужняя женщина берет обеими руками за тесемки мешок с мукой, закидывает его через голову назад на голые свои плеча, и, не оглядываясь, потому что не должно женщинам видеть лицо сборщиков, пятится задом к дверям. Когда таким образом она подходит к сборщикам, париндяит подставляет к спине ее священную парку, а янбед, взяв в одну руку мешок, другой рукой пять раз слегка колет подошедшую священным ножом в обнаженные плечи и в спину, читая молитву, обращенную к Анге-Патяй, и потом перерезает тесемки; мешок падает в парку, а концы тесемок остаются в руках женщины. Она отходит к столу, не оглядываясь; за ней другая таким же образом подходит к сборщикам с другим мешком, третья с третьим и т. д. Если же в семье находится одна замужняя женщина, то она одна относит к сборщикам описанным порядком приготовленные мешки один за другим. Девушки остаются у стола: они не могут трогать приготовленные мешки. Приняв назначенные для жертвоприношения припасы, сборщики уходят, не затворяя ни дверей избы, ни ворот, складывают все полученное на возе и отправляются в следующий дом. По удалении сборщиков женщины разводят на шестке огонь, зажигая его горящим штатолом, и сжигают на нем остатки тесемок. Пепел их, вместе с углями, кладут в загнетку с молитвой к Юртова-озаису (духу-покровителю дома), которую произносит старшая в доме 58. Любопытный рассказ Нестора о волхвах в Ростовской области мы приведем ниже, а здесь припомним только, что во время голода в Ростовской области, волхвы были убеждены, что причина этого голода заключается в том, что замужние женщины «обилие держат» у себя за плечами, за что они и убивали их, прорезывая им «в мечте», как говорит летописец, за плечами и вынимая оттуда «жито, рыбу, мед и скору».

Священным днем у мордвы считается пятница. Праздники мордвы и сопровождающие их обряды весьма схожи с великорусскими. Конечно, много из этих обрядов перешло к теперешней мордве от русских. Это тем более вероятно, что в настоящее время большая часть мордовского народа, забыв свой язык, употребляет русский даже и в языческих своих молитвах. «Но нельзя также отвергать, – говорит г-н Мельников, – чтобы некоторые старинные мордовские религиозные обряды не перешли к русским». Так например г-н Мельников полагает, что коляда и авсень, или таусень, заимствованы великоруссами у мордвы или у другого какого-либо финского племени, на что указывают самые названия того и другого святочного обряда. В русских деревнях неделя перед Троицыным днем зовется зелеными святками. Здесь видно торжество праздников Семика и святок, которое вполне объясняется празднованием мордвы в оба праздника Анге-Патяй и березовым богам: лесному Колу-озаису и домашнему, Келяде 59