Абдулбер Мухутдинов - Интеллектуальная история России - курс лекций

По своей структуре «Синопсис» представляет вид совершенно нового исторического произведения, отличный от предшествовавших летописей и хронографов. Отсутствие погодной сетки и крупных сюжетных блоков еще не означает, что он получился «нескладной и сырой по материалу» книгой, как ее назвал Карташев [105] См.: Карташев А.В. Очерки по истории русский церкви. Т. 2. С. 289. . Она делится на небольшие статьи (рассказы), несущие отдельную смысловую нагрузку. Статьи связаны между собой единством времени и места разворачивающихся сюжетов. Исторические события составитель выбирал из разных источников.

Московские книжники второй половины XVII в. писали еще в традиции, сформированной в отечественной историко-политической мысли XV–XVI вв. Так, Федор Грибоедов в «Истории о царях и великих князьях земли русской» (1669 г.) не выделял себя как автора произведения. Он был отрешен от исторического дискурса, находился над ним и не подавал никаких признаков авторского отношения к описываемым событиям. Иное мы находим в киевском «Синопсисе», который был составлен в иной, польско-украинской книжной традиции, и в его тексте уже можно найти автора. В этой наукообразной книге присутствует практика препозиционных актов (отсылка на объекты), например, на полях страниц указывается «Кром(ер). книга 3. лист 42», или «Стрийк(овский). Книга 1. лист 6» и т. д. В «Синопсисе» встречаются субъективные суждения Гизеля: «обретается же в летописцах Польских», «тако вси древний летописцы Греческие, Российские, Римские и Польские свидетельствуют», «во многих летописцах руских несть известия», «един точию летописец описа» и т. д. [106] См.: Маловичко С.И. Рождение квалифицированного характера внутридисциплинарной коммуникации в отечественном историописании второй половины XVII – первой XIX вв. // Язык и текст в пространстве культуры: Сб. статей научн. – методич. семинара «TEXTUS». Вып. 9 / под ред. К.Э. Штайн. СПб.; Ставрополь, 2003. С. 82.

Новым для отечественной историографии является и само оформление книги. Гизель придал ей вид научного труда – за счет создания справочного аппарата (на несколько лет ранее подобное сделал в своей книге М. Лосицкий). Все отсылки к чужим текстам вынесены на поля страниц, с указанием автора, книги, порядкового номера листа. Использованные источники Гизель именовал «летописцами». Его, конечно, можно обвинить в том, что он не увидел разницы в действительном историческом источнике и в исторической литературе, но этой болезнью страдала и историография XVIII в. Имеющиеся в «Синопсисе» «баснословные» и «фантастические» рассказы не делают чести автору, но и не могут служить ему укором, от них никуда не деться, это визитка его времени. Поэтому, критикуя «басни» «Синопсиса» и его источников, мы должны иметь в виду, что критикуем их за явный вымысел, наблюдаемый из нашего времени, за несоответствие нашим историческим знаниям, за те домыслы, которые до сих пор присутствуют в историографии, но не за присутствие их в книге, которая вместе с ними есть неповторимый элемент историографической культуры своего времени.

В поздних изданиях «Синопсиса» продолжена история Киева при Федоре Алексеевиче, прибавлены Краткое описание русских княжеств, Каталог иерархический, списки малороссийских чиновников, списки князей московских, польских королей, татарских владетелей и т. д. В связи с тем что «Синопсис» как наукообразное и учебное произведение мы не можем сравнить с предшествовавшими и современными ему подобного типа трудами, так как таковых еще не было, нам придется проводить параллели с московскими сочинениями XVI–XVII вв., при этом мы укажем на те сюжеты, которые имели место в книге Гизеля, а затем перешли в иные культурные контексты и вызывали позднейшие ассоциации, то есть нашли продолжение в нашей исторической науке.

В «Синопсисе», как и во всей европейской средневековой христианской историографии, историческое изложение начинается с сыновей Ноя. Таким образом обеспечивалась связь национальных историй с историей всеобщей. Иафет (Афет) – сын Ноя – увел на север к «странам полунощным» свое «племя» – будущие европейские народы. Один из народов «племени Афетова» «от славных дел своих, наипачеже воинских Славянами, или Славными зватися начаша», сказано в «Синопсисе» [107] Синопсис (изд. 9). СПб., 1810. С. 3–5. . Эта гипотеза о происхождении имени славян, повторенная Гизелем вслед за поляками, явилась новой для отечественной историографии. В московских сочинениях в то время была популярна легенда о князьях Славене и его брате Русе. Как сообщает «Летописец вкратце», Славен выстроил город Славенск (предшественник Новгорода) в III тыс. до н. э., а его народ прозвался именем князя [108] См.: Летописец вкратце // Продолжение древней российской вивлиофики. Ч. 7. СПб., 1791. С. 178. . Легенда, приведенная «Синопсисом», постепенно вытеснит новгородско-московскую мифологему, хотя последняя используется некоторыми исследователями, старающимися транслировать читателю выстроенную соответственно своим предпочтениям славяно-русскую идентичность [109] См., например: Мифы древних славян. Велесова книга / сост. А.И. Баженова, В.И. Вардугин. Саратов, 1993. С. 73. .