Даниил Левин - Донецк через прицел видеокамеры

В первую очередь, для меня как журналиста это колоссальный опыт. В дебютную командировку в зону боевых действий в Донбасс я отправился, когда мне было всего девятнадцать лет. Самому до сих пор интересно, многие ли знали о том, что до этой поездки мне приходилось работать в прямом эфире только дважды. А уже в самый первый день моего пребывания в Донецке мы включались 1 1 Включаться – выходить в прямой эфир четыре раза.

Всего за время работы на телеканале у меня было пять поездок в зону боевых действий общей длительностью семь месяцев. Плюс ещё одна командировка до начала войны. Весной 14-го я провел в Донбассе несколько недель – депортировали меня за два дня до провозглашения независимости (в дальнейшем я, конечно, расскажу об этом подробнее).

Пока продолжу отвечать на вопрос про мотивацию. В охваченный войной Донецк я каждый раз отправлялся для того, чтобы быть очевидцем значимых для всего мира событий. Ведь потом этот вооружённый конфликт войдёт в учебники по истории (если уже не вошёл).

Я искренне – возможно, несколько наивно – чувствую себя летописцем на передовой. Автором сюжетов, которые через несколько десятилетий кто-нибудь посмотрит, чтобы узнать, как там всё было.

Впрочем, тебе, дорогой читатель, предлагаю не ждать так долго и прямо сейчас пережить значимые моменты, которым мы все стали современниками, а лично я ещё и свидетелем.

У меня очень плохая кратковременная память: не получается зафиксировать имя человека, представившегося несколько минут назад, или какую-ту дату, озвученную только что. Однако нет сомнений в том, что адрес Чапаева, 4, услышанный мною во время зимней командировки в Донецк, останется в моей голове на всю жизнь.

У пятиэтажного здания, расположенного по этому адресу, я с оператором Стасом оказываюсь примерно через полчаса после того как первый снаряд попадает прямо в здание, второй разрывается неподалёку. Один из осколков, пролетев сорок, а, может, и пятьдесят метров, убивает пожилую женщину, которая находится в соседнем частном доме.

В здании по адресу Чапаева, 4 выбиты абсолютно все окна, в стене на четвёртом этаже зияет огромная дыра от попавшего снаряда, во дворе валяются ветки, разбитое стекло.

Чапаева, 4

Во время работы на месте обстрела много снимать не стоит, да и вообще лучше там не задерживаться. Поэтому мы быстро делаем нужные кадры, общаемся с местными жителями, записываем стенд-ап 2 2 Стенд-ап – фрагмент сюжета, когда корреспондент наговаривает текст в объектив камеры . И уже готовимся уезжать. Так бы и всё удачно и завершилось, если не одно но.

Наша подруга Аля – корреспондент «Донецкого агентства новостей», та самая, к кому мы отправились на день рождения в салатовом «Черри» – вместе с фотокором в этот момент подъезжает к месту обстрела на такси. Она предлагает дождаться её, чтобы затем вернуться уже вместе.

Я соглашаюсь, ведь у меня есть ещё одно важное дело. Местная жительница – пенсионерка Надежда (это имя я, естественно, тоже сначала не запомню, потом переспрошу и после этого уже, наверное, никогда не забуду) – спрашивает, остались ли ещё на месте сотрудники МЧС. Дверь в квартиру женщины заклинило – теперь невозможно закрыть.

Когда я говорю, что, кажется, все спасатели уехали, Надежда робко задаёт ещё один вопрос: можем ли мы помочь увезти отсюда её пожилых родителей? Отказать, разумеется, нельзя, да и правда хочется оказать хоть какую-то услугу людям, попавшим в беду.

На такси уже подъезжает Аля с фотокором, они выходят из машины. А я вручаю шофёру двести рублей (этой суммы с лихвой хватит, чтобы оплатить проезд с одного конца Донецка до другого) и прошу его подождать несколько минут.

Тем временем из подъезда выходят родители Надежды. Бойкий старичок в щегольском для происходящего пиджаке помогает своей супруге, у которой здоровье, увы, намного хуже, спуститься с лестницы.

Сколько лет они прожили вместе, а точнее десятилетий? Может, и полвека, если не ещё больше. В одном нет сомнений – заключительную часть своей истории любви они представляли не так.