Марк Золотаревский - Великая Октябрьская. Послесловие к трагедии

Таковы факты /назовем это так/, на фоне которых события 1917 года – всего лишь один из эпизодов растянувшейся в этой части Европы на три последних столетия трагедии противостояния культур и народов.

Естественно напрашиваются вопросы. И прежде всего: почему все-таки империя рухнула? Ибо «тесно» так или иначе обеим Европам было на протяжении всей истории их здесь существования, можно ли считать это аргументом для такого именно развития событий? Но и в самом деле, Российская империя находилась, казалось, в расцвете сил, занимала почетное место в ряду великих держав, переживала экономический и культурный подъем. Положение на фронтах – шел четвертый год войны, напомним – выглядело тоже более-менее благополучным, не хуже, по крайней мере, чем у союзников по коалиции. Скажем больше: победа коалиции, в которую входила Россия, над Германией была лишь делом времени. Уже и США активно готовились вступить в бой. И на этом фоне – отречение Николая II, а следом – отречение Михаила. «В апреле и мае 1917 года – напишет уже после войны генерал Людендорф – несмотря на наши победы на Эн и в Шампани, нас спасла только русская революция». Михаил, опять же напомним, отрекся от престола в пользу Временного правительства, созданного Думой. На чем Монархия прекращает свое существование.

Но и это не все. Вслед, опять же, в считанные месяцы буквально рушится и вся сложившаяся тут на протяжении предшествующего полутысячелетия государственность.

Известное высказывание В. В. Розанова в данной связи хорошо передает впечатление /ошеломляющее, прямо скажем/, произведенное всеми этими обрушениями на образованную публику того времени, пытающуюся определиться со своим местом в происходящих событиях. Характерно, к слову уже, и название произведения, из которого я привожу это его высказывание: «Апокалипсис нашего времени». Одно стоит другого. Итак.

«Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три. Даже «Новое Время» нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И собственно подобного потрясения никогда не бывало, не исключая «Великого переселения народов». Там была – эпоха, «два или три века». Здесь – три дня, кажется даже два. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом – буквально ничего.

Остался подлый народ…»

Какой-то народ при всем том остался. Имеется в виду, можно предположить, заполнившая в это время города европейской части России масса потерявших так или иначе связь с землей недавних крестьян. Вопрос, с которым нам также предстоит еще разбираться.

И уже на развалинах начинается борьба за власть – право представлять государство и определять проводимую им политику, в которой неожиданно, опять же, для энтузиастов-разрушителей всех мастей, принявших участие в образовавшейся свалке, большевики оказались победителями. Неожиданно, стоит подчеркнуть, в том числе и для самих большевиков. Как неожиданными для них не менее стали и февральские события, знаменующие в известном смысле начало всей этой истории /катавасии/.

Часто цитируемый курьез в этой связи. Обращаясь к собранию молодых социалистов в Цюрихе 9/22/ января 1917 года, Ленин говорил, что хотя революция в Европе и неизбежна, «мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции». До отречения Николая II оставалось 50 дней /если я правильно подсчитал/. Не поверил Ленин в революцию и когда она произошла, увидев поначалу из того же Цюриха в событиях в Петрограде результат «заговора англо-французских империалистов».

И опять вопрос: как, в силу каких обстоятельств /стечения обстоятельств/ стало возможным установление здесь власти немногочисленной и малоизвестной в дореволюционный период партии революционного социализма? Почему кучке отморозков, как бы мы сейчас их назвали, поработивших в буквальном смысле Россию, не было оказано тут по-настоящему серьезного сопротивления?

Наконец, во что превратилась в результате всех последовавших затем событий некогда уникальная, ни на что более не похожая во всей прежней человеческой истории цивилизация?

Другая сторона той же проблемы, также нередко дискутируемая в литературе /поднимаемая по крайней мере/: какое направление мог бы принять ход всей этой истории, начиная с революции, поскольку она уже состоялась, если бы этот выдающийся без малейших кавычек ее деятель /я сейчас говорю о Ленине, конечно/ действительно до нее не дожил. Вопрос не праздный, имея в виду уникальность его вклада в развитие событий. Или если бы до нее не дожил Николай II, или, хотя бы, вовремя отрекся от престола в пользу более дееспособного в вопросах проводимой политики из возможных его преемников. Или если бы до нее не дожил хотя бы Троцкий. Но это уже тема для какого-нибудь другого исследования. Мы здесь будем говорить только о том, что действительно имело место, что действительно состоялось. В этом мы как раз и попробуем разобраться. /Одно исключение для Ленина все же сделано, о нем – в конце книги./