Главнокомандующий просил усилить его войсками и прислать в его распоряжение несколько полков пехоты и в особенности кавалерии. Без этого он не видел возможности скоро усмирить мятеж, потому что «находящиеся по разным местам и здесь гарнизонные и так называемые инвалидные команды, каковыми и первых вообще с их начальниками назвать можно, только имя регулярных военных людей занимают, не имея, к стыду звания солдатского, ни малейших к тому способностей».
Меры правительства к усмирению восстания. – Заседание Государственного совета 9 декабря. – Мнение Сената о предании анафеме как Пугачева, так и его сообщников. – Указ о предосторожностях против возмутителей. – Манифест 23 декабря 1773 года. – Меры к усмирению башкирцев. – Состояние войска Донского. – Сожжение дома Пугачева и его воззваний. – Отправление в Казань семейства Пугачева и награда за поимку его.
Неоднократные просьбы Бибикова о присылке войск, а главное – ряд самых неутешительных известий, полученных в Петербурге о развитии мятежа, заставляли правительство обратить на совершающиеся события более серьезное внимание. В день отъезда А.И. Бибикова из столицы, 9 декабря, состоялось заседание Государственного совета, в котором генерал-прокурор князь Вяземский заявил о желании императрицы принять меры к тому, чтобы мятеж не распространялся далее Оренбургской губернии и чтобы соседние с нею губернии остались в тишине и покое. Князь Вяземский предлагал объявить от имени Сената, что в Оренбургской губернии умножились разбойничьи толпы и что для недопущения их в соседние провинции предписывается во всех деревнях сделать рогатки и заставы, у которых останавливать всех подозрительных людей и отправлять их к начальству. Князь Орлов находил, что подобная мера подаст повод к «прицепкам и остановкам» проезжих и «вместо ожидаемого сохранения тишины, духи раздражены и скорее к соединению с возмутителями расположены будут».
– Всякое узаконение тщетно, – говорил Г.Г. Орлов, – когда исполнительной властью оно не будет поддержано. Не имея там ныне довольного числа войск, мы не можем надеяться, чтобы сие объявление порядочно исполняемо было, а потому лучше не делать никакого, нежели дать случай к новым неустройствам. Если же оное сделать рассуждено будет, то надобно, по крайней мере, положить ему предел исполнением в самых только ближних к Оренбургу местах.
Министр иностранных дел граф Н.И. Панин находил, что изолировать Оренбургскую губернию невозможно, что скрывать истину вредно и о происходящем под Оренбургом необходимо объявить во всенародное известие.
– О возмущении, без сомнения, известно уже во всем государстве, – говорил граф Панин, – и правительство, скрывая его пред народом, придает ему более важности, нежели есть оно на самом деле. Для отнятия всех вредных мыслей и толков, следовательно, и для удержания соседних мест в спокойстве нужно объявить о том манифестом во всей империи, именовать мятежников разбойничьими толпами, а Пугачева вором и самозванцем.
Соглашаясь с мнением о необходимости обнародования манифеста, Государственный совет не отверг предложения князя Вяземского и поручил ему составить проект объявления и представить его совету [33] Архив Гос. совета, т. I, кн. I. с. 445.
.
На следующий день, 10 декабря, Сенат рассуждал, что «хотя нет сомнения, чтоб изменник Пугачев, по взятым на поражение его мерам, вскоре истреблен не был (?), но как всего того над ним в действо произвесть еще некогда было, а между тем слухи об измене везде час от часу распространяются и увеличиваются гораздо больше, нежели сколько в самом деле есть, то Сенат почитает за нужное, чтоб о сей изменнической воровской партии публиковано было во всем государстве от высочайшего ее императорского величества имени краткими манифестами, с точным притом объявлением, что как сам предводитель той воровской шайки, изменник Пугачев, так равно и те, кои в сообщество его доныне вступили и впредь паче ожидания вступят, преданы от Св. Синода анафеме ».
В том же заседании князь А.А. Вяземский предложил на обсуждение другой вопрос: не следует ли публиковать указ от имени Сената, чтобы население имело осторожность от разбойнических шаек. Присутствующие члены единогласно согласились с мнением генерал-прокурора, но при этом постановили, что указ этот должен быть отправлен на усмотрение Бибикова, и если он признает эту меру полезной, то публиковать его только в губерниях Нижегородской, Казанской и Астраханской, в Исетской провинции и Екатеринбургском горном ведомстве [34] Журнал Сената // Гос. архив, VI, д. № 504.
.
Читать дальше