Аннелиз Фрейзенбрук - Первые леди Рима

Императорские жены являются центром большинства глав, но во многих случаях важную роль играют также дочери, сестры, матери и другие женщины, члены семей императоров — точно так же, как было и с первыми леди Америки, особенно в XIX веке, когда племянницы, сестры и невестки президентов часто должны были замещать супруг и хозяек Белого дома из-за нежелания собственной жены президента показываться на публике. [13] См. Caroli (1995), 35.

Взгляд назад, в прошлое, может часто стать взглядом сквозь застывшее оконное стекло, за которым в неясном медленном танце двигаются нечеткие фигуры неясной формы и цвета. Это очень похоже на попытку вглядеться в мир женщин Рима. Время от времени образы и формы приближаются к стеклу, становятся резче, заставляя нас упорнее вглядываться в желании увидеть их ясно. Мы все стремимся удовлетворить свою потребность установить контакт с прошлым, встать там, где кто-то однажды уже стоял, дотронуться до чего-то, что она или он когда-то трогал. Мы можем никогда не узнать точно, кем были реальные Ливия, Мессалина, Агриппина и прочая компания, о чем они думали, что они чувствовали, были ли они такими черными или же столь святыми, как их рисуют. Но нельзя подавить радость, которую мы ощущаем в моменты открытий, которые приводят нас на один мучительный шажок ближе к этим людям: кремированные останки рабов, которые однажды складывали платья Ливии и наливали ей стакан любимого красного вина; богато украшенный дом, в котором когда-то жила в опале дочь Августа Юлия; разобранная кукла из слоновой кости, с которой могла играть однажды девочка, росшая в императорском доме; письмо, написанное юным римским императором и напоминающее о долгих вечерних беседах с матерью, когда она сидела в ногах его кровати.

Именно моменты, подобные этим, в соединении с нашим растущим желанием отразить существенную роль, которую женщины Рима играли на огромной римской сцене, привели к тому, что бледный музейный портрет с пустыми глазами начинает оживать снова.

Похоже, пламя пришло ниоткуда, удивив тех, кто попался ему на пути. Смертельной полосой оно косило оливковые рощи и сосновые леса Спарты. Когда языки огня взметывались в ночной воздух, наполняя его едким запахом горящей смолы деревьев, сухие щелчки трещащих сучьев сопровождались паническими криками и тяжелым дыханием.

Через горящий лес спешили мужчина и женщина. Дорога была опасной; в одном месте волосы женщины и развевающийся край ее платья опалило огнем, но не было времени оценить ущерб. Враждебные силы неслись за ними по пятам и торопили их вот уже много времени. Несколькими неделями раньше бегущую пару и их попутчиков чуть было не схватили, когда они попытались тайно взойти на корабль в порту Неаполя, плач их младенца-сына едва не провалил все дело.

Мужчину звали Тиберий Клавдий Нерон, а женщина была его семнадцатилетней женой, Ливией Друзиллой. [15] Этот драматический портрет побега Ливии основан на: Suetonius, Tiberius 6; also Cassius Dio, Roman History 54.15.4 and Velleius Paterculus 2.75.

Шел 41 год до н. э. Тремя годами ранее убийство диктатора Юлия Цезаря заговорщиками, действовавшими во имя свободы, бросило Римскую республику в гражданскую войну, разделив правящую элиту на два яростно враждебных лагеря — на сторонников убийц, Брута и Кассия, и на тех, кто поддерживал сторонников Цезаря. Среди последних были наиболее заметны назначенный его наследником 18-летний внучатый племянник Гай Октавий, известный иначе как Октавиан, и его заместитель Марк Антоний. Вместе с экс-консулом Марком Лепидом эти самозваные мушкетеры образовали хрупкое тройственное соглашение о разделе власти, известное как Триумвират, который сокрушил Брута и Кассия в битве при Филиппах в октябре 42 года.

Но Октавиан и Антоний вскоре рассорились, и римская элита вынуждена была опять заявлять о своей лояльности победителю. Годом позднее враждебные группировки яростно столкнулись, вынудив благородного Тиберия Нерона, который встал на сторону Антония, вместе с его юной женой Ливией обратиться в отчаянное бегство. Началось смутное десятилетие ожесточенной борьбы партий, завершившееся битвой при мысе Акций в 31 году до н. э. — великим морским сражением, в котором Антоний, финансируемый своей египетской любовницей Клеопатрой, выступил против Октавиана, чтобы раз и навсегда решить судьбу Римской империи.