Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

В краткой статье невозможно отметить другие неверные положения Ключевского, вошедшие в обиход буржуазных исторических сочинений начала XX в. Советская историческая наука давно уже отвергла ряд его положений, но одну их особенность следует подчеркнуть и теперь. Читая «Курс русской истории», мы нередко сталкиваемся с совершенно несостоятельными характеристиками, которые даны тем или иным сторонам русской действительности XI–XVII вв.

История русской культуры в «Курсе», например, в значительной мере сводится к западному и византийскому влияниям. Мы не найдем даже упоминания об Андрее Рублеве, об Иване Федорове и других великих деятелях родной культуры, тогда как Котошихин, Хворостинин и другие заняли не подобающее им место. Иными словами, хотел того В. О. Ключевский или не хотел, он замолчал лучшие достижения русской культуры.

Бедность и противоречивость философских взглядов Ключевского с особенной силой отразились в вводной лекции «Курса», рассуждающей «о идеальной цели социологического изучения». Справедливо отбрасывая мысль о неизменности «внутренних, постоянных особенностей того или иного народа», Ключевский тут же заявляет, что тайна исторического процесса заключается «в тех многообразных и изменчивых счастливых или неудачных сочетаниях внешних и внутренних условий развития, какие складываются в известных странах для того или другого народа на более или менее продолжительное время». Тут же делается и вывод: «Эти сочетания – основной предмет исторической социологии». [1150]Таким образом, изменчивое и случайное оказывается, по Ключевскому, основой социологии.

Тем не менее, было бы неправильно упрекать его в непонимании задач исторического исследования. Для научного творчества Ключевского характерен эклектизм его воззрений, способность соединить различные точки зрения. И этим объясняется то, что, красиво сказав об изучении счастливых и неудачных сочетаний, Ключевский на той же странице говорит, что «из науки о том, как строилось человеческое общежитие, может со временем – и это будет торжеством исторической науки – выработаться и общая социологическая часть ее – наука об общих законах строения человеческих обществ». [1151]

Так от изменчивых причин Ключевский вдруг переходит к признанию возможности создания подлинной исторической науки.

Современная историческая наука, основанная на методологии бессмертных трудов Маркса, Энгельса и Ленина, далеко ушла вперед по сравнению с предшествующим досоветским периодом исторической науки. Труды советских историков, археологов, этнографов, историков искусства открывают все новые и новые страницы в изучении нашей Родины. Сочинения В. О. Ключевского требуют поправок, дополнений и исправлений с точки зрения специалистов. Тем не менее, труды В. О. Ключевского – это наше наследство, лучшее достижение буржуазной науки конца XIX – начала XX в.; они заслуживают внимания и изучения.

Построения В. О. Ключевского нельзя с легким сердцем отбросить в сторону. Ведь как раз он первый нанес удар норманистской теории возникновения Русского государства, приведя данные о существовании государства на Руси уже в VIII в., задолго до появления варягов. Ключевский обладал редким даром выпуклой и образной передачи даже труднейших исторических фактов, создав, пожалуй, единственное по красоте своей литературной формы и языка историческое повествование о судьбах России.

Сейчас вышли первые три тома сочинений В. О. Ключевского из восьми. В первые томы (I–V) войдет «Курс русской истории», снабженный критическим аппаратом, позволяющим судить о той большой работе, которую провел Ключевский над текстом «Курса» в самом начале XX в. В VI–VIII томах будут напечатаны статьи Ключевского, в том числе по источниковедению и историографии. Возможно, понадобится и дополнительный – IX том.

Новое издание сочинений В. О. Ключевского отличается от более ранних изданий своим критическим характером и в то же время большей точностью передачи текста, в частности, большим вниманием к своеобразной пунктуации автора, с помощью которой он стремился оттенить свои мысли.

Комментарии к первому тому сочинений В. О. Ключевского составлены В. А. Александровым и А. А. Зиминым.

Древнерусские миниатюры принадлежат к числу источников, изучение которых требует затраты громадного количества времени и труда, основанного на непосредственном знакомстве с рукописями, так как лишь незначительное число лицевых рукописей более или менее фототипически воспроизведено. Да и эти фототипические издания только отчасти передают краски и рисунок подлинников и служат скорее подсобными материалами, чем источником для суждения о древнерусской миниатюре. Добавим тут же, что история русской миниатюры – почти не разработанная область. Несмотря на отдельные исследования и замечания о русских лицевых рукописях, история и взаимоотношение школ русских миниатюристов, их связь с иконописными и живописными школами остаются неясными. Совсем слабо была изучена историческая достоверность изображений, помещенных в лицевых рукописях. В науке существовало представление о крайней условности изображений в русской миниатюре, говоря проще, о незначительной исторической достоверности рисунков русских художников—миниатюристов, дававших чисто условные фигуры людей и животных, пейзажа и домов («палатное письмо») и т. д. Тем более надо приветствовать появление книги А. В. Арциховского, который изучает древнерусские миниатюры как исторический источник. Тема, поставленная в таком разрезе, разрешается впервые в нашей науке. В дальнейшем все будущие исследователи русской миниатюры будут основываться на книге А. В. Арциховского.