Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

Рядом гробница Федора Ивановича. Под надгробием открывается каменный гроб, но гроб маленький, точно приготовленный для подростка, не достигшего возмужалости. Таким подростком, точнее недоростком, и был царь Федор Иванович. Родился он тогда, когда его мать, царица Анастасия, уже была больна какой—то болезнью, которая свела ее в могилу. Современники также пишут, что царь Федор Иванович был «мал». Небольшой рост, как показал скелет Федора, сочетался со своеобразным ширококостным строением тела. Маленькая голова сидит на широком туловище. Головку последнего царя из династии Калиты украшал большой орлиный нос. Этот же нос обращает на себя внимание и на портрете Федора Ивановича из собрания Исторического музея в Москве. На московском троне в шапке Мономаха и в царских регалиях сидел в свое время телесный и умственный уродец.

После жестоких годов правления Грозного царствование Федора Ивановича казалось временем тихим и безмятежным. Совершались опалы и казни, но они касались больше всего бояр. Царь ни во что не вмешивался и ездил на богомолье, отстаивал долгие службы, звонил на колокольнях в колокола, одним словом, слыл царем «освятованным», готовящимся к кончине и будущему вечному житию.

И вот загадка. Казалось бы, кто—кто, а именно царь Федор Иванович перед смертью должен был постричься, как и его отец, в монахи. А он лежит в гробу в мирском одеянии, в кафтане, подпоясанном ремнем. Что же случилось, почему же «освятованный» царь отказался от прямой дороги в вечное блаженство»

По – видимому, внезапная скоропостижная смерть. Надпись на надгробной плите отчасти это подтверждает. Она гласит, что царь Феодор Иванович умер 6 января 1598 г. на праздник Богоявления (Крещения), а похоронен 8 января. Надпись делал искусный резчик, буквы вырезаны на камне красиво и четко. Но мастер, видимо, спешил и не докончил букву «б» в слове «благочестивый», так что вместо этого оказалось непочтительно написанным «глагочестивый».

Покойника похоронили, по обычаю, на третий день, но следы спешки заметны и в том, что сосуд для миро, стоящий в гробнице, слишком прост для царственной особы.

Наши документы молчат о подробностях смерти царя Федора, они только глухо сообщают об отъезде его вдовы – царицы Ирины Феодоровны Годуновой из дворца в Новодевичий монастырь и пострижении в монахини под именем Александры.

Поспешно и небрежно хоронили последнего Рюриковича. Дорогу к царству пробивал уже царицын брат, фактический правитель государства Борис Феодорович Годунов.

«Безмолвны» гробы последних венценосцев из дома Калиты, но и они не молчат, а живо напоминают о загадочных и раньше скрытых исторических подробностях.

Замечательным и до сих пор мало объясненным событием в истории средневековой России было появление Самозванца, носившего имя Дмитрия Ивановича, сына царя Ивана Грозного.

Вопрос о самозванстве нередко рассматривается историками как своего рода несерьезная тема, какой—то случай в жизни того или иного государства. Но в действительности это не так.

Самозванцы появлялись в разных странах и притом в определенное время – в дни великих общественных потрясений. Не случайно и первый Самозванец появился в России в начале XVII века, как бы знаменуя этим начало страшнейших потрясений и разорений, названных современниками коротким, но выразительным словом «смута».

Многие историки считают, что утверждение Самозванца на русском престоле было прямым следствием доверия народных масс к различного рода темным слухам, в особенности это приписывается русскому народу, будто бы столь невежественному, что он не мог разобраться, где вымысел, а где истина. На самом же деле самозванцы периодически появлялись в разных странах. Например, и такой «рассудочный» народ, как англичане, испытали тоже своего рода эпопею само—званчества в конце XV века, то есть на столетие раньше, чем подобный же самозванец появился в России.

Английский самозванец Перкин выдавал себя за сына короля Эдуарда IV. Некоторые считают, что Перкин был побочным сыном Эдуарда IV. Он и на самом деле поразительно походил на своего предполагаемого отца.

Различного рода таинственные случаи происходили в разных странах в связи с похищением детей. Всем известна сцена, изображенная с такой яркостью Виктором Гюго в его романе «Человек, который смеется», когда английская палата пэров торжественно признает похищенного в детстве аристократа своим членом, наследником древнего рода.