Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

Особенно ярко классовая борьба сказалась в Москве во время событий 1382 года, получивших название «Тохтамышева разорения».

Куликовская битва 1380 года, как известно, нанесла сокрушительный удар Золотой Орде, но не уничтожила ее могущества. После гибели Мамая, убитого в одном из крымских городов, власть над Золотой Ордой перешла в руки его соперника – хана Тохтамыша, стремившегося вновь утвердить власть Орды над русскими землями. Поход на Москву был задуман и выполнен татарами в большой тайне. Тохтамыш углубился в Московское княжество со стороны Рязани; взяв Серпухов, он поспешно двинулся к Москве. Приближение Тохтамыша стало известно в Москве очень поздно. Дмитрий Донской пытался оказать сопротивление, но отсутствие единства среди князей и недостаток в Москве воинской силы заставили его отказаться от битвы с татарами и отправиться в Кострому. Туда великий князь надеялся подтянуть достаточно подкреплений, чтобы выступить с войском против татар.

Вести об отъезде великого князя вызвали в Москве смятение. Вслед за великокняжеской семьей бежали митрополит и бояре, «и бысть мятеж велик в граде Москве». Эгоистическое поведение феодальной верхушки вызвало негодование московских ремесленников и купцов, тесно связанных со своим городом. Они взяли власть в свои руки и готовились к защите города. Во главе обороны стоял литовский князь Остей, въехавший в город незадолго до осады; по летописи, он укрепил город и затворился в нем со множеством народа. [587]

23 августа 1382 года татары подошли к Москве. К этому времени горожане выжгли посад и очистили пространство возле кремлевских стен от изгородей и деревьев. Татары остановились станом на расстоянии двух или трех полетов стрелы. Горожане приготовились к осаде и были уверены в неприступности Москвы, смеялись над татарами, показывая татарам свое презрение различными, порой и неприличными, жестами. В ответ татары угрожающе махали саблями.

Каменный московский Кремль на первых порах оправдывал свою славу неприступного. Татары обстреливали город из луков и с необыкновенной меткостью поражали своими стрелами москвичей. Москвичи отвечали стрелами и камнями и впервые применили огнестрельное оружие («тюфяки и пушки»). Один из москвичей, «суконник» Адам, стоявший на Фроловских воротах, застрелил из самострела сына ординского князя из числа приближенных Тохтамыша. Название «суконник», которое одинаково могло обозначать и купца, торгующего сукнами, и ремесленника, выделывающего сукна, пояснено в одном неизданном летописце: «Некто купец москвитин имянем Адам». [588]

Город держался три дня и наверняка отбился бы от татарских полчищ, если бы Тохтамыш не прибег к обману.

Ход дальнейших событий не вполне ясен. Одна повесть о Тохтамышевом нашествии говорит, что Тохтамыш (летописи зовут его царем) «оболга Остея лукавыми речами и миром лживом» (Рогожский летописец); другая (Ермолинская летопись) поясняет, что Тохтамыш уверял горожан в том, что он пришел не на них, а на великого князя: «Вас людей своих, хощет жаловати царь, неповинни бо есте». В подтверждение этих слов суздальские князья, пришедшие с татарами, дали «правду», то есть принесли присягу и этим подлым клятвопреступлением подтвердили уверения хана. Горожане открыли ворота и встретили Тохтамыша крестным ходом. Торжественная процессия вышла из городских ворот, чего только и ждали татары. Они убили перед воротами Остея, возглавлявшего оборону, и начали кровавую расправу с москвичами. Подставив к городским стенам лестницы, враги ворвались в Кремль со всех сторон.

Город был взят 26 августа «в 8 (восьмой) час дни», то есть по тогдашнему счету времени, примерно, в полдень. И видны были тогда в городе, повествует современник, печаль и рыдание, и вопль многий, и слезы, и крик неутешный, и многое стенание, и печаль горькая, и скорбь неутешимая, беда нестерпимая, нужда ужасная, горесть смертная, страх и ужас, и трепет, и дряхлость, и срам, и насмешка над христианами от татар. И был оттуда огонь, а отсюда меч; одни бежали от огня и умирали от меча, другие бежали от меча и погибали от огня; была для них четверообразная гибель: первая – от меча, вторая – от огня, третья – от воды, четвертая – быть отведенным в плен. [589]К счастью, это было первое и единственное разорение Кремля от врагов в XIV–XV веках. Новое свое разорение он увидел только через два с лишним века, в «смутное время».