Вячеслав Фомин - Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу

Е. А. Мельникова, говоря о том, что длительное завоевание датчанами восточных областей Англии отразилось в английском языке в виде многочисленных лексических заимствований (до 10 % современного лексического фонда) и ряда морфологических инноваций, вместе с тем признает, что не только не отмечено ни одного случая фонетических, морфологических или синтаксических инноваций в древнерусском, которые могли бы произойти под влиянием скандинавских языков, но даже в лексике, наиболее проницаемой и динамической области языка, «взаимообмен не был интенсивным и широким» [1342]. Сказанное исследовательницей нуждается в уточнении: в русском языке нет ни одного шведского слова. Уже говорилось, что крупнейший филолог XIX в. И. И. Срезневский, выделял в русском языке около десятка слов происхождения либо действительно германского, либо возможно германского. В эти подсчеты внесли коррективы ученые-норманисты XX века. Так, С. Н. Сыромятников указал на восемь заимствований в древнерусском языке из шведского, а В. А. Мошин признал таковыми всего лишь шесть [1343]. Но речь все же идет не о шведских, а германских заимствованиях вообще. Поэтому, существование «варяжского наречия» или «особого смешанного варяго-русского языка», якобы контаминировавшего элементы древнескандинавского и древнерусского, в «скандинавско-славянском» государстве, был создано воображением датских ученых В. Томсена и А. Стендер-Петерсена [1344].

Пребывание инородного элемента в истории того или иного народа всегда оставляет свой неизгладимый след, даже если этот элемент в своей массе был незначительным по сравнению с численностью коренного населения. Этот след тем более ощутим, если пришельцы имели определенное политическое влияние, какое имели, например, варяги на Руси. Данные слова можно проиллюстрировать примерами из истории европейских стран, включая ту же Швецию, на территорию которой в XIII в. (особенно в его середине) начинается приток немцев с материка. Купцы и ремесленники из Северной Германии в большом количестве поселяются в шведских городах, политическая власть в которых нередко затем оказывалась у немецкой купеческой верхушки. Во второй половине XIV в. немецкое экономическое и культурное влияние в стране получило политическое выражение: в 1363 г. шведским королем стал немец Альбрехт Мекленбургский, что еще больше усилило влияние немцев в Швеции. Переселенцы, получив широкие привилегии, прочно держали, как отмечают специалисты, «в руках всю ее внешнюю торговлю, морские перевозки, кредит», оказали «огромное влияние» на шведскую культуру в целом. Под воздействием немецких образцов складывались организация городского управления, нормы муниципальной жизни. Нижненемецкий язык получил в стране широкое распространение и как разговорный язык и как язык дипломатии и торговли: на нем писались договоры, акты, деловые документы. Он оказал значительное влияние на шведский язык в области лексики и отчасти синтаксиса. В шведском именослове появляется много немецких имен. И все эти разительные перемены в жизни шведов-германцев явилось результатом пребывания среди них, надлежит подчеркнуть, родственных им немцев-германцев, политическое влияние которых в стране сохранялось до начала XVI века [1345].

О характере и степени воздействия германского элемента на славянскую среду свидетельствуют примеры из истории кровно близких Руси народов. В XIII в. в Чехию и Польшу устремился поток немецких феодалов, купцов, ремесленников, крестьян, монахов, приведший к появлению на их землях чисто немецких или полунемецких городов, власть в которых находилась в руках немецкого патрициата. В Чехии немецкий язык широко использовался в городах в деловой и правовой сфере, при написании грамот, употреблялся в повседневном общении, что привело к проникновению в разговорную речь, равно как и литературный язык, большое количество германизмов (разговорная речь нередко носила смешанный характер, с пестрой комбинацией элементов чешского и немецкого языков). В Польшу переселенцы принесли немецкое право, получившее повсеместное распространение как в сельской местности, так и в городах. На немецком языке был составлен во второй половине XIII или начале XIV в. свод обычного польского права — т. н. Эльблонгская книга, или Польская правда [1346]. По мнению норманистов, двинувшиеся на Русь скандинавы принадлежали к практически тем же слоям (воины, купцы, ремесленники, крестьяне), что и представители немецкого общества, действовавшие в Чехии и Польше. Но если пребывание последних наложило на историю этих стран весьма значимые отпечатки, видимые и ныне, и в какой-то мере даже онемечили Чехию и Польшу, то шведы, которых в огромном количестве выводят в Восточную Европу [1347], да еще причисляют к ним всю верхушку русского общества ІХ-Х вв., в истории Древнерусского государства не оставили, констатировал С. А. Гедеонов, «ни единого следа своего двухсотлетнего мнимого господства над восточными славянами ни в истории, ни в языке, ни в жизни народа» [1348].