Вячеслав Фомин - Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу

Но особенно заставляли признать якобы несомненную связь летописного рассказа о призвании князей со скандинавами труды археологов, возведенных А. В. Арциховским на высоту высших судей в вопросе, кем все же была варяжская русь. Но они не ограничиваются собственным материалом. В 80-х гг. Д. А. Мачинский, А. Н. Кирпичников, И. В. Дубов, Г. С. Лебедев, Е. Н. Носов берут в свои руки инициативу в толковании варяжской легенды, превратив ее в иллюстрацию к своим построениям и создав тому соответствующий фон. Тиражируя как доказанный факт тождество Рорика Фрисландского и летописного Рюрика, они характеризовали призвание датчанина «хорошо рассчитанной политической акцией», позволившей славянской знати Ладоги найти «выход из политического межплеменного и международного кризиса», охватившего, по их представлениям, практически всю Балтику, и прочно закрыть дорогу к Ладоге шведам. Столь же широко и столь же декларативно преподносили они пребывание Рорика на Руси, утверждая, что его деятельность соответствовала прежде всего интересам славянской, племенной знати, «стремившейся обеспечить прочный контроль над основными центрами и путями, равным образом как и стабильность экономических отношений на Балтике» [924]. Тогда же названные исследователи начали высказывать мнения, лежащие в плоскости летописеведения. Так, Мачинский в 1986 г. сказал, что варяжская легенда была записана не позже 1052 г., когда Новгород, по его мысли, превратился «во владение Киева», и связал ее с новгородским сводом 1050 г. В том же году Кирпичников, Дубов, Лебедев заговорили о «возможности существования не дошедшего до нас, созданного на древнесеверном языке источника летописного «Сказания о призвании варягов»…» [925](данную мысль разовьет затем Н. Н. Гринев).

В 1986 и 1990 гг. Е. Н. Носов предложил свое видение этого памятника. Он уверен, что его исторической сутью «явились действительные события вдоль балтийско-волжского пути», и не исключает реальность «самого факта призвания» вступившими во временный союз мери и славянскими группировками «на договорных условиях одной из групп скандинавов для обеспечения… нормального функционирования северной части» этого пути (отрицая при этом весьма распространенную в науке идею о существовании «славяно-финской» федерации или конфедерации). В вопросе истории формирования варяжской легенды исследователь полностью придерживается взгляда А. А. Шахматова (говорит о ее сложении в начале XI в. в Новгороде с целью объяснения происхождения Русского государства и княжеской власти). Принимая как подлинный текст легенды, якобы читаемый в Начальном своде 1095 г. (т. е. в НПЛ), он вместе с тем утверждает, что Рюрик по своему приходу на Русь сел в Ладоге, но вскоре перешел на уже существовавшее Городище в истоке Волхова (т. н. Рюриково городище, в 2 км к югу от Новгорода), построив там княжеский замок. Именно этот центр Приильменья, а не Ладога, считает Носов, взял на себя роль «в административной организации земель Северной Руси…». По его мнению, Городище выступает в позднейшей письменной традиции под названием Словенск, и было известно восточным географам, сообщавшим применительно ко второй половине IX в. данные о трех группах русов, под именем ас-Славийя [926].

В 1988 г. А. Н. Кирпичников утверждал (добавив к тому в 1990 и 1995 гг. незначительные детали), что события, которые излагаются в варяжской легенде, реально происходили в Ладоге — «федеративной» столице Верхней Руси, и поддержал мысль А. Г. Кузьмина о первичности ее ладожской версии. Полагая, что легенда и «Житие святого Ансгария» о нападении датчан в 852 г. на некий город, расположенный в славянской земле, «определенным образом дополняют друг друга», Кирпичников таковым видит Ладогу. При этом абсолютизируя тот факт, что ладожские слои, датируемые 842–855 гг., сохранили следы тотального пожара (если следовать такой логике, то на роль города, захваченного датчанами, может претендовать любое славянское поселение той поры на огромном пространстве от Дании до Волхова, исключительно деревянные и постоянно сгоравшие до тла). И датчане, по его предположение, разграбив в 852 г. Ладогу, обложили данью славяно-финскую конфедерацию, что привело к призванию советом племен в 862 г., возможно, Рорика Фрисландского «к власти по ряду», т. е. на определенных условиях и договорных началах. В дальнейшем Рюрик «приобрел или узурпировал власть» над всей территорией Северо-Западной Руси, выступая в интересах новой родины как славянский, а не как скандинавский князь, а Ладога стала столицей новообразованного государственного объединения, которая затем была перенесена в Новгород, а после в Киев [927].