Юрий Петухов - Дорогами тысячелетий

«Суд чести старших офицеров Русской армии, обсудив обращение генерал-лейтенанта Слащова-Крымского на имя председателя комитета общественных деятелей, постановил:

признать поступок генерала Слащова-Крымского в переживаемое нами тяжелое время недостойным русского человека и тем более генерала, почему генерал Слащов-Крымский не может быть долее терпим в рядах Русской армии.

Объявляя об изложенном, утверждаю приговор суда чести по делу о генерал-лейтенанте Слащове-Крымском и приказываю уволить его от службы, без права ношения мундира.

Генерал Врангель,

Начальник штаба

генерал от кавалерии Шатилов

(По штабу Главнокомандующего)».

Надо сказать, что и приказ этот мне сообщен не был (я его достал случайно, и он хранится у меня, засвидетельствованный печатью и подписями).

Так пытались очернить меня, создав «суд», где судьями были люди, которых я обвиняю в тяжких ошибках, иногда худших, чем само преступление… где обвиняемый не только не допрашивался, но даже и не извещался о суде; где гласность была и для общества, и для обвиняемого заменена подлогом.

Тогда я написал свое последнее письмо генералу Врангелю, которое было мне возвращено непринятым с надписью об этом адъютанта Главкома есаула Ляхова.

Вот это письмо…

«Ваше Превосходительство Милостивый Государь Петр Николаевич!

Получил Ваш приказ о состоявшемся суде чести надо мною, лишении меня мундира и исключении со службы. В вину мне поставлено письмо общественным деятелям, критикующее Вас и Ваших приближенных, и мой поступок назван недостойным офицера.

Этим судом нарушена 22 Кн. Св. Воен. постановлений и статут ордена Св, Георгия Победоносца, потому что: 1) в выборах суда чести я не участвовал, 2) я не допрашивался ни на следствии, ни на суде и даже о нем не знал (адрес мой известен и помещен даже на инкриминируемом мне письме), 3) закон о суде чести над генералами издан после моего письма, т. е. закону дана обратная сила, 4) мне не дано было право отвода, и потому в суде участвовали лица, которых я сам обвинял, 5) я не только не был на суде и не давал показаний, а даже приговор мне не был прочтен… 6) никакому суду чести я без моего согласия не подлежу, как уволенный в беженцы, 7) я — Георгиевский кавалер и могу быть лишен мундира только со снятием этого ордена. Теперь перейдем к подробностям.

От суда я не отказываюсь, но вспомните события:

1. В тяжелый момент крушения армии Деникина Вы написали ему письмо, аналогичное с моим, и сами занимались распространением его всем (так что адресат роли не играет). Вы тогда состояли в распоряжении Главнокомандующего, т. е. на службе — я же написал тогда, когда на службе не состоял, а был выброшен за борт в разряд беженцев. Вы были за Ваш поступок уволены со службы, я — предан суду, закон о котором Вами издан уже после моего письма, и заочно приговорен к лишению мундира и повторному выбрасыванию за борт. Посудите сами, если закон имеет обратную силу для меня, почему же он не имеет ее и для Вас, т. е. отдайте и себя под суд.

2. Теперь обдумайте, насколько отвечает элементарным принципам законности и справедливости участие в суде надо мною лиц, которых я неоднократно обвинял, — можно ли это назвать судом чести.

3. Каким образом составлен этот суд, ведь суд чести есть орган выборный, и каждый, если кто со штабс-капитанского чина и вообще прослуживший год в части, подвергается суду чести, то он перед тем обязательно участвовал в его ежегодных выборах; кажется, я в армии не новичок, и в момент суда в армии не состоял (отставные судом чести не судятся), и Как член суда чести лейб-гвардии Финляндского полка с штабс-капитанского чина и позже его председатель заявляю Вам, что Ваш суд судом чести назвать нельзя…

[…]

5. Имеете ли Вы право лишать мундира кавалера ордена Св. Георгия, Николая Чудотворца и Георгиевского оружия, хотя бы по суду чести, так как по русским законам требуется снятие этих орденов, что делается только по постановлениям военно-окружного или полевого суда.

[…]

7. Кроме того, в Вашем приказе указано, что мой поступок не достоин русского человека. Обсудим, кто русский человек: тот ли, кто с гордостью людей удержал Крым, дал приют бежавшим из Новороссийска и сдал управление старшему назначенному начальнику, или тот, который провозгласил Крым неприступной крепостью, имел почти равные противнику силы и со своими приближенными, несмотря на мои предупреждения о преступности их действий, довел войска до эвакуации в Константинополь.