Андрей Столяров - Призрак нации. Русский этнос в постсовременности

Знаменательный поворот наметился лишь в конце XIX – начале XX века. Исследуя невротические состояния пациентов, австрийский психиатр Зигмунд Фрейд пришел к выводу, что истоки этих заболеваний находятся в подсознании, и что подсознательным (бессознательным) стремлениям человека принадлежит не меньшая роль в формировании личности, чем сознанию.

Это была настоящая мировоззренческая революция. В традициях европейского Просвещения подсознание рассматривалось как нечто сугубо атавистическое, как склад темных, большей частью постыдных инстинктов, доставшихся человеку в наследство от животного мира. Считалось, что чем скорее эта тень прошлого будет вытеснена из человека, чем сильней и решительней возвышенный разум возьмет ее под контроль, тем успешней будет продвижение человечества по пути познания и прогресса.

Фрейд убедительно показал, что это не так. Выяснилось, что психика человека – это изменчивая динамическая среда, где оба уровня, нижний и верхний, имеют равнозначную ценность. Подсознание – вовсе не реликт, обременяющий разум, это «котел эмоций», энергетическая подстанция психики. Оно продуцирует не одни лишь психические аномалии, диагностируемые как болезнь, но и все творческие порывы, все проблески, все гениальные озарения. Причем полный контроль разума над подсознанием невозможен: если огонь под этим котлом каким-либо образом загасить, то человек перестает быть собственно человеком. Он превращается в бездушный манекен, в автомат.

Само же взаимодействие двух уровней психики можно представить так: подсознание, являющее собой физическую стихию, выбрасывает «наверх» самые разные смысловые и поведенческие предложения, а сознание, соотнося их с имеющимся опытом и намерениями, реализует лишь те, которые ему кажутся наиболее эффективными. Правда, это очень упрощенная схема: энергетика бессознательных устремлений может быть так велика, что буквально разламывает все ограничения разума «Мозг не знает стыда», писал в своих «Дневниках» Жюль Ренар. И трагическим подтверждением этому стала Первая мировая война, представлявшая собой в психологическом плане взрыв коллективного подсознания, выброс архаических аномалий, вулканическое извержение негатива, который никакой разум не контролировал.

В общем, в краткий период затишья, разделивший собой две мировые войны, в европейском научном мире утверждалась простая вещь. Личность – это не только сознание, но и подсознание, не только изумительная гармония, но и слепая стихия, ни секунды не пребывающая в покое. Разум не всевластен, как это представлялось философам Просвещения, он имеет ограничения, накладываемые на него природой. Не все можно истолковать в рационалистической парадигме.

Интересно, что примерно в это же время об аналогичной проблеме, правда на своем, специфическом языке заговорила и физика. В 1927 г. Вернер Гейзенберг сформулировал знаменитый «принцип неопределенности», который обозначил пределы точности измерений. Заключался он в том, что нельзя одновременно определить импульс и локализацию элементарной частицы, в частности электрона, который, как до этого полагалось, «вращается» вокруг атомного ядра: чем точнее мы измеряем один параметр, тем неопределенней представляется нам другой. Правда, осознание фундаментальной неопределенности бытия и трансляции этой неопределенности из квантового мира в более высокие модусы (то есть в ньютоновский макромир) пришло значительно позже, иначе уже тогда стала бы понятной невозможность советского социализма, пытавшегося, в полном соответствии с догмой Лапласа, осуществить тотальную государственную регламентацию экономики.

Так или иначе, но физика и психология с разных сторон устремились к единому фокусу. А если учесть, что такие загадочные параллели наблюдались в истории человечества уже не раз, то невольно приходишь к мысли либо о божественной предопределенности, либо, что более вероятно, о наличии в нем скрытых универсальных законов, некоего вселенского детерминизма, проявляющего себя на самых разных онтологических уровнях…

Другой важный шаг в изучении потаенных глубин был сделан Карлом Густавом Юнгом. Исследуя, как и Фрейд, этиологию различных неврозов, анализируя сновидения пациентов, которые он считал спонтанными прорывами подсознания, Юнг также убедительно показал, что в психике человека помимо индивидуального бессознательного существует и более древний слой – коллективное бессознательное, которое представляет собой концентрацию опыта предшествующих поколений. Эти устойчивые психические структуры, общие для всего человечества, Юнг назвал архетипами. При этом он полагал, что архетипы недоступны непосредственному восприятию, они могут быть выявлены лишь через проекцию их во внешней среде – в виде мифов, легенд, «священных текстов».