Иоанн Курмояров - Крещение Руси - мифы и реальность

Ситуация еще более обострилась к началу 20-го века. Кризис, начавшийся при Петре Великом, к тому времени поразил уже все сферы и слои российского общества, не исключая и церковно-научные круги. По многочисленным воспоминаниям того времени, в духовных академиях и семинариях (не говоря уже о светских научных учреждениях) конца 19-го – начала 20-го века царила атмосфера страха, а часто элементарного неверия и нигилизма: «Никакие реформы, однако, не могли устранить те основные недостатки, которые были заложены в русские духовные школы в петровскую эпоху. Они остались не устраненными вплоть до революции 1917 года. Эти недостатки в 1909–1911 годах были ясно обозначены историком русского духовного образования профессором Б. Титлиновым. Говоря о духовных школах первой половины XIX века, он отмечает, что в основу школьной педагогики того времени были положены идеи страха Божия, благочестия и повиновения; распорядок дня учащихся был строжайшим образом регламентирован, и за соблюдением всех пунктов школьного устава следили инспекторы и назначенные им в помощь из числа учеников «старшие». Воспитательная задача школы, таким образом, сводилась к внешнему, дисциплинарному надзору, осуществляемому при помощи самих же учащихся. Влияние «старших» нередко оказывалось развращающим… Отсутствие подлинного духовно-нравственного влияния учащих на учащихся и «дисциплинарное культивирование» набожности и послушания в воспитанниках приводили к тому, что «набожными и послушными духовные питомцы были большею частью только наружно… под личиной видимого благочестия нередко скрывалось полное равнодушие к вере, и усердно отбивающий поклоны в церкви ученик за глазами начальства готов был на кощунственную выходку». Внешнее почтение к начальству держалось на «рабском страхе, забитости и приниженности личности, а не на уважении к воспитателям»… За нарушения дисциплинарного режима наказывали весьма строго. Широко применялись телесные наказания: «Удары розог достигали до 100; тогда кровь текла ручьями, и истязаемый долго не мог оправиться». Бывали случаи смерти учеников в результате жестоких истязаний. Общий приговор, который выносит Б. Титлинов духовным школам первой половины XIX века, суров: «Система духовно-школьного воспитания… мало отвечала той высокой цели и тем задачам и требованиям, которые предъявлялись к школе не только жизнью, но даже буквой устава… В ней не было духа живого, идеи; мало было любви и много невнимания к правам юношеской личности, к ее человеческому достоинству и индивидуальному складу…» [45]

Все эти выводы о далеко не беспроблемном состоянии духовного образования подтверждаются свидетельствами таких видных церковных деятелей как свт. Филарет (Дроздов) и свт. Игнатий (Брянчанинов). Так, например, свт. Филарет разработал целую систему мер по улучшению духовного образования и повышения религиозно-нравственного уровня духовенства (большинство из которых так и не были приняты) [46]Похожие меры исправления ситуации предлагал и свт. Игнатий [47], который достаточно критически отзывался о государственной системе духовного образования его времени: «У нас выходит воспитанник, – писал святитель, – с каким-то неопределенным направлением: он желает получить священническое место, если оно выгодно; если, по случаю, представится более выгодное место в приказных, то он нисколько не останавливается принять его. При беседах всегда слышишь на первом плане мысль о выгоде» [48].

По его свидетельству: «…в академиях, семинариях и духовных училищах христианство преподается только по букве, мертвящей и убивающей, и потому из недр их выпускаются одни только, за редчайшими исключениями, духовные мертвецы». В одном из писем он с горькой иронией замечает: «Сбывается слово Христово: в последние времена обрящет ли Сын Божий веру на земли! Науки есть, академии есть, есть кандидаты, магистры, доктора богословия (право – смех, да и только); эти степени даются людям. К получению такой степени много может содействовать чья-нибудь б… Случись с этим «богословом» какая напасть – и оказывается, что у него даже веры нет, не только богословия. Я встречал таких: доктор богословия, а сомневается, был ли на земле Христос, не выдумка ли это, не быль ли, подобная мифологической! Какого света ожидать от этой тьмы!» [49]

Конечно, подобное положение дел в духовных школах не могло не волновать церковные власти: «В самом начале царствования Александра III Святейший Синод обратил внимание на состояние духовного образования. Ревизии, проведенные ранее, в 70-х гг., обнаружили серьезные недостатки в постановке учебно-воспитательной работы, снижение церковности учащихся и падение дисциплины. Уход выпускников семинарий на светскую службу и в университеты был непомерно велик. В 1881 г. при Синоде была образована комиссия для пересмотра учебных уставов… Новые уставы были разработаны в 1884 г., в основном под влиянием К. П. Победоносцева… Церковно-охранительный характер этих правил очевиден. Но запретительная политика Победоносцева оказалась не особенно плодотворной, она не смогла искоренить в академической сфере либеральные настроения, которые в конце столетия приобрели тревожный характер» [50].