Владимир Сутырин - О том, что остается за кадром

Вот живая иллюстрация к такому собранию – сохранившийся протокол:

« Слушали . О поведении комсомольца в бою.

Постановили . В окопе лучше умереть, но не уйти с позором. И не только самому не уйти, но сделать так, чтобы и сосед не ушел.

Вопрос к докладчику . Существуют ли уважительные причины ухода с огневой позиции?

Ответ. Из всех оправдательных причин только одна будет принята во внимание – смерть…»

Поскольку внезапно началась контратака немцев – 12-я за день! – докладчик от заключительного слова отказался. Но слово взял командир роты:

«– Я должен внести некоторую ясность в выступление комсорга. Он много говорил здесь о смерти и сказал, что Родина требует от нас смерти во имя победы. Он, конечно, неточно выразился. Родина требует от нас победы, а не смерти. Да, кое-кто не вернется живым с поля боя – на то и война. Герой тот, кто умно и храбро умер, приближая час победы. Но дважды герой тот, кто сумел победить врага и остался жив (Курсив мой. – В. С .)»

Так поднимался моральный дух нашего воинства.

В арсенале тогдашних политработников, как правило, не имелось каких-либо особых технических средств. Главным методом была беседа, то есть непосредственное общение. Как вспоминает Н. В. Трущенко, «мне очень хотелось вести живой, настоящий разговор с бойцами, которые все были старше меня, не раз ходили в атаку, видели смерть». Но особого внимания требовали, конечно, молодые солдаты, пополнившие ряды перед наступлением… «Одного солдата подбадривала веселая шутка. Другого надо было успокоить участливым словом. Особенно, если из дома приходили плохие вести… В коротких передышках проводили с солдатами политбеседы, читали вслух газеты, а то и письма от родных, согретые теплом далекого дома… Ничего так не поднимало силы бойцов, как вовремя пришедшая весть об успехе товарищей по роте или батальону, написанный о нем рассказ в боевом листке, который мы выпускали… Много было забот у заместителей политруков: следить за своевременной доставкой на передовую писем, газет, крепкой махры. Всё это не хитрый, на первый взгляд, но по-своему сложный круг забот замполита».

В условиях фронтовой жизни, когда бойцы находятся на позиции, охватить всех своим вниманием в равной степени замполит роты, конечно, не мог. И тогда в помощь ему назначались агитаторы – грамотные бойцы и младшие командиры, не обязательно члены партии. Как правило, они читали бойцам материалы из газет и сводок Информбюро о положении на фронтах, вели беседы по прочитанному. От агитатора требовалось не только понимание предмета, о котором он говорил с другими, но и умение убеждать, внушать веру в свои слова.

Писатель, а в годы войны фронтовой журналист, Александр Чаковский приводит в своей повести «Военный корреспондент (Это было в Ленинграде)» такую сцену:

«Мы вышли из машины и пошли к развалинам.

Немецкая артиллерия била не умолкая. Снаряды ложились правее нас, где-то в районе переправы. Подул холодный ветер, начинало морозить.

Было видно, как горят костры в подвалах сохранившихся домов. Я заглянул в один из подвалов. Там тоже горел костёр, и группа бойцов грелась у огня.

Никто не обернулся, когда мы вошли. Бойцы сидели вокруг костра и слушали кого-то. Говорила женщина. Мы не видели её лица, она сидела спиной к нам.

Мы тихо обошли круг, чтобы увидеть лицо говорившей. Это была совсем ещё молодая девушка. На вид ей нельзя было дать больше восемнадцати лет. У неё был очень высокий голос.

Девушка говорила о Ленинграде. Я понял это не сразу. Она не произносила слово «Ленинград». Девушка говорила «он», и мне сначала показалось, что речь идёт о каком-то человеке.

Девушка говорила о бомбёжках, артиллерийских обстрелах и о пожарах в городе. Она сказала, что Гостиный двор горел…

Наконец девушка кончила говорить.

Я подошёл и спросил, давно ли она из Ленинграда. Но девушка ответила, что никогда там и не была, а всё это только слышала и читала. Она агитатор полка и всю жизнь провела в Забайкалье…

– Вот кончится война, – сказала девушка, – тогда обязательно в Ленинград поеду…»

Б. Ф. Редько, бывший до войны учителем, вспоминает, как инструктор по пропаганде и агитации полка назначил его агитатором минометного взвода:

«– Политрук роты и комиссар полка, – говорил он, – помогут вам, обеспечат нужным материалом.

Сам он дал мне номера «Правды», «Красной звезды», «Ленинградской правды», а также армейской и дивизионной газеты. По их материалам я и начал агитационную работу.