Николай Троицкий - Фельдмаршал Кутозов. Мифы и факты

Последней каплей в распре двух ровесников (кстати, бывших когда-то, с 1780-х годов, друзьями) стало письмо Беннигсена к царю с предложениями о том, как закончить войну поскорее, ибо «наш добрый старик не окончит ее никогда». Кутузов, узнав об этом, пресек затянувшуюся распрю своим излюбленным способом: 15 ноября уволил Беннигсена из армии «по болезни».

Гораздо больше роняет Кутузова в наших глазах увольнение (по той же сакраментальной причине болезни) Барклая-де-Толли. В отличие от Кутузова и Беннигсена, Барклай в нравственном отношении был безупречен [494] «Стоическое лицо Барклая есть одно из замечательнейших в нашей истории. Не знаю, можно ли вполне оправдать его в отношении военного искусства, но его характер останется вечно достоин удивления и поклонения» ( Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. Т. 10. С. 217). , никто из современников не мог его упрекнуть в каких-либо интригах. Тем опаснее был он для Кутузова как возможный соперник. Михаил Илларионович «тех, которых он подозревал в разделении славы его, невидимо подъедал так, как подъедает червь любимое или ненавистное деревцо» [495] Маевский С.И. Указ. соч. С. 154. . Стремление Кутузова «подъесть» репутацию Барклая-де-Толли ярче всего иллюстрирует рапорт фельдмаршала Александру I об оставлении Москвы. Стремясь переложить хотя бы часть ответственности за сдачу Москвы на Барклая-де-Толли, Кутузов 16 сентября 1812 г. рапортовал: «Последствия сии нераздельно связаны с потерею Смоленска и с тем расстроенным совершенно состоянием войск, в котором я оные застал».

Можно представить себе возмущение Барклая такой подтасовкой фактов: ведь Кутузов не хуже его знал, что от Смоленска к Бородину русская армия пришла в полном порядке, а «расстроенной» оказалась уже после Бородина вне всякой зависимости от Смоленска [496] «После сражения того (Бородинского. — Н.Т. ) армия была приведена в крайнее расстройство», — доносил Кутузов царю 4 сентября 1812 г. (Фельдмаршал Кутузов… С. 199. Курсив мой. — Н.Т. ). В донесениях же его от 19-го и 23 августа, когда он принял армию от Барклая (См. там же. С. 171–173, 176–177), нет ни слова об ее «расстройстве». . «Весьма трудно истолковать, — недоумевал Барклай-де-Толли в письме к Александру I, — какую связь между собою могли иметь Смоленск с Москвою, дабы заключать, что занятие неприятелем первого города могло повлечь за собою и взятие последнего» [497] Дубровин Н.Ф. Отечественная война в письмах… С. 292. . Жозеф де Местр по этому поводу резонно заметил: «Оставление Смоленска столь же повлияло на сдачу Москвы, как и переход французов через Неман. Если бы Кутузов взял на себя труд одержать полную победу при Бородине, Москва, несомненно, уцелела бы. У Барклая было куда больше резона сказать: „Оставление Москвы вынуждено было сомнительным исходом Бородинской баталии“» [498] Местр Ж. де . Указ. соч. С. 238. Сегодня лишь самые пылкие поклонники Кутузова рискуют оправдывать его «подкопы» под Барклая-де-Толли. Ивченко Л.Л. М.И. Кутузов в Бородинском сражении // Отечественная война 1812 г. Источники. Памятники. Проблемы. Бородино, 1997. С. 13. .

А.И. Михайловский-Данилевский (панегирист Кутузова! — тем ценнее здесь его свидетельство) заметил, что Кутузов, получив власть главнокомандующего, «не мог скрыть ни торжества своего, ни памяти оскорбления, что ему сначала предпочтен был Барклай-де-Толли». В Тарутине Михаил Илларионович «подъедал» Михаила Богдановича по принципу «не укусил, так подуськал». Барклай был поставлен в невыносимое положение: с ним в Главной квартире перестали считаться, ему самому или даже через его голову подчиненным ему командирам «пролазы» из окружения Кутузова отдавали бестолковые повеления. «Бестолочь» Главной квартиры шокировала педантичного Барклая и в конце концов вывела его из себя. 19 сентября вместе с заявлением об отставке он откровенно написал Кутузову: «Ваша Светлость начальствуете и даете приказания, но генерал Беннигсен и все те, которые Вас окружают, также дают приказания и отделяют по своему произволу отряды войск, так что тот, кто носит звание главнокомандующего, и его штаб не имеют об этом никаких сведений до такой степени, что в последнее время я должен был за получением сведений о различных войсках, которые были отделены от 1-й армии, обратиться к Вашему дежурному генералу, но и он сам ничего не знал <���…>. На этих днях мне был прислан приказ отделить часть кавалерии для подкрепления арьергарда, и при этом забыли, что вся кавалерия уже была отделена». На следующий день Кутузов отдал приказ об увольнении Барклая «за увеличившеюся в нем болезнью» [499] М.И. Кутузов . Т. 4, ч. 1. С. 332. Полемизируя с теми историками, которые считают, что Кутузов «отправил Барклая из армии», А.Г. Тартаковский в его указ. соч. (С. 140) подчеркивает: «Отъезд Барклая из армии явился следствием его личного решения — об этом надо сказать совершенно прямо, во избежание каких-либо кривотолков». При этом, однако, сам Тартаковский признает, что Кутузов дал Барклаю понять: «При Кутузове он лишний в армии» (Там же. С. 143). .