Николай Троицкий - Фельдмаршал Кутозов. Мифы и факты

Резко обострились отношения между Барклаем-де-Толли и Багратионом. Михаил Богданович Барклай-де-Толли — потомок шотландских дворян, эмигрировавших в XVII в. в Лифляндию, сын бедного армейского поручика — не имел ни помещичьих капиталов [310] В прошении на имя Императора об отставке 7 ноября 1812 г. Барклай писал: «Крестьян за собою не имею» (РГИА. ф. 1409, on. 1, д. 698, ч. 1, л. 12). , ни придворных связей и титулов, а достиг должностных высот благодаря своим дарованиям, трудолюбию и доверию, которое неожиданно возымел к нему в 1807 г. и сохранял вплоть до 1812 г. Александр I. «Мужественный и хладнокровный до невероятия» воин, дальновидный и осмотрительный стратег, «человек с самым благородным, независимым характером <���…> в высшей степени честный и бескорыстный» [311] Фонвизин М. А. Соч. и письма. Иркутск, 1982. Т. 2. С. 160. , Барклай внешне был слишком холоден и замкнут, чтобы привлекать к себе людские (от солдат до генералов) симпатии. Зато Петр Иванович Багратион — отпрыск грузинской царской династии Багратидов, потомок Давида Строителя, правнук царя Вахтанга VI (по книге «Дворянские роды Российской империи», том 3 (М., 1996) П.И. Багратион — правнук царя Иессея и правнучатный племянник царя Вахтанга VI. — Ред. ), любимый ученик и сподвижник Суворова, стремительный и неустрашимый, с открытой и щедрой душой — был кумиром солдат, офицеров и подчиненных ему генералов. Г.Р. Державин многозначительно «уточнил» его фамилию: «Бог — рати — он». Багратион не знал тогда равных себе в России как тактик, виртуоз атаки и маневра, но, даже по признанию его почитателя Дениса Давыдова, он «был весьма мало сведущ в правилах высшей военной науки», не понимал и отвергал дальновидную стратегию Барклая-де-Толли.

Распря между Барклаем и Багратионом обретала скандальный характер. Главнокомандующие армиями пикировались, как фельдфебели. «Ты немец! — кричал пылкий Багратион. — Тебе все русское нипочем!» — «А ты дурак, — отвечал невозмутимый Барклай, — хоть и считаешь себя русским». Ермолов в этот момент сторожил у дверей, отгоняя любопытных: «Командующие очень заняты. Совещаются между собой!» Так оправдывался парадокс Наполеона: «Один плохой главнокомандующий лучше, чем два хороших» [312] Napoleon I. Correspondance. V. 1. P. 279. .

Александр I был как нельзя более информирован о положении дел в каждой из русских армий. Перед ним отчитывались Барклай-де-Толли и Багратион, ему же писали доклады, рапорты и просто доносы оппозиционеры Барклая из Главной квартиры, а также наделенные для этого особыми полномочиями начальники штабов 1-й и 2-й армий (А.П. Ермолов и Э.Ф. Сен-При) и друг юности Императора, командующий 4-м корпусом 1-й армии генерал-адъютант граф П.А. Шувалов. Явно для царя писал Багратион А.А. Аракчееву и Ф.В. Ростопчину о лиходействе Барклая, причем в наиболее резкой форме: под Смоленском «подлец, мерзавец, тварь Барклай отдал даром преславную позицию», и вообще он «генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества» [313] ВУА. Т. 16. С. 225–226. .

До последнего времени иные историки (даже такие авторитеты, как Д.П. Бутурлин и Е.В. Тарле) считали, что Александр I решился сместить Барклая-де-Толли и назначить главнокомандующим всеми русскими армиями кого-то другого под впечатлением сдачи Смоленска. Однако А.Г. Тартаковский убедительно доказал, что к такому решению Александр I пришел еще до битвы за Смоленск. Ведь донесение Барклая об оставлении Смоленска было датировано 9 августа, получено в Петербурге не ранее 11-го, а Императору вручено лишь 16 августа в г. Або (Финляндия), где он встречался тогда с правителем и наследным принцем Швеции Ж.-Б. Бернадотом. Между тем Чрезвычайный комитет уже решал вопрос о новом главнокомандующем (по указу Александра I) 5 августа, то есть в тот самый день и в те самые часы, когда Барклай только принимал решение оставить Смоленск.

Конечно, Император был уже давно недоволен затянувшимся отступлением русских армий, но пока не собирался отстранять Барклая-де-Толли и 30 июля предписал ему перейти в наступление, чтобы отбросить французов от Смоленска: «Я с нетерпением ожидаю известия о ваших наступательных движениях, которые почитаю уже теперь начатыми» [314] Харкевич В.И . 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Вильна, 1900. Вып. 2. Прил. С. 13–15. . А 5 августа в Петербург из Главной квартиры при 1-й армии прибыл князь П.М. Волконский с «пакетом донесений и писем высших военачальников», включая «наиважнейшее из них» письмо к Александру I от графа П.А. Шувалова. А.Г. Тартаковский определил это письмо как «сгусток умонастроений враждебной Барклаю части генералитета». «Нужен другой главнокомандующий, — писал граф царю, — один над обеими армиями. Необходимо, чтобы Ваше Величество назначило его немедленно, иначе — погибла Россия» [315] Попов А.Н. От Смоленска до приезда Кутузова в армию // Русская старина. 1893. № 12. С. 515. . Мало того, в пакете Волконского оказалось еще и донесение Барклая-де-Толли Императору от 30 июля. В нем Михаил Богданович сообщал об отступлении уже соединившихся русских армий к Поречью, сославшись при этом (очень обидно для Александра I) на одобренный царем замысел «продолжить сколь можно кампанию, не подвергая опасности обе армии» [316] Цит. по: Тартаковский А.Г. Указ. соч. С. 133. . Выходило, что в тот день, когда царь приказывал Барклаю наступать , Барклай приказал войскам отступить .