Борис Тебиев - …И в просвещении стать с веком наравне. Том II

Тульское реальное училище было детищем общественной инициативы, поскольку промышленные центры особо нуждались в подобного рода учебных заведениях. Оно состояло из 6 общеобразовательных классов, где изучались предметы общеобразовательного цикла – Закон Божий, русский, славянский, французский, немецкий языки, математика, физика, русская и всеобщая история, отечественная и зарубежная география, специальные дисциплины – механика, начертательная геометрия, химия, естественная история (зоология, ботаника, минералогия, физиология, анатомия), а также черчение и рисование. Седьмой класс училища имел механическое и химическое отделения. Ученики этих отделений изучали математику, естественную историю, общее строительное искусство, счетоводство, физику, химическую технологию, а также механику, составление исполнительных чертежей машин, моделирование, геодезию (землемерие и нивелирование), аналитическую химию. 12 часов в неделю они проводили в учебных лабораториях. В 1883/84 учебном году в училище обучались 198 реалистов. Большинство выпускников училища стремились продолжать свое образование в высших технических учебных заведениях, таких как Императорское Московское техническое училище, Санкт-Петербургский технологический институт, Петровско-Разумовская академия, Лесной институт, Институт гражданских инженеров, Корпус путей сообщения. Те же, кто вследствие бедности не имел возможности получить высшее образование, на производство. Почти 30% расходов на содержание училища оплачивали местное земство и городское управление, дворянское общество, из общественных средств выделялись пособия для учащихся и выпускников училища, стремившихся получить высшее образование [8].

Активным защитником реального образования был выдающийся русский ученый-энциклопедист Дмитрий Иванович Менделеев (1834—1907). В 1871 году в «Заметке по поводу о преобразовании гимназий», опубликованной в «Санкт—Петербургских ведомостях», он доказывал «бессмысленность и непрактичность» увлечения мертвыми языками. Современные потребности жизни, утверждал Менделеев, требуют в большей степени знания современных европейских языков, естественных наук, пропаганде которых Министерством народного просвещения уделяется мало внимания.

Аналогичной позиции придерживался и такой известный научный авторитет, как профессор Андрей Николаевич Бекетов (1825—1902) [9]. Он настаивал на необходимости сконцентрировать обучение на проблемах естествознания, поскольку в России и Европе «все обратилось к изучению природы». Если искренне хотеть того, чтобы Россия быстрее поднялась до уровня западноевропейской культуры, то надо ориентироваться не на то, что является наиболее характерным для прошлого западноевропейских цивилизованных стран, т. е. на классическую школу, а на то новое, что хотя и не получило в этих странах большого распространения, но имеет тенденцию к развитию. Этим новым, по мнению ученого, является реальное (по преимуществу естественнонаучное) образование. В противном случае отставание России от Западна будет неизбежным. Пока России наладит сеть классических школ по образцу западноевропейских, Запад разовьет сеть реальных школ. России придется вновь догонять Европу [10].

Убежденным сторонником равноправного положения классического и реального образования являлся известный педагог Петр Федорович Каптерев (1849—1922). На протяжении многих лет он критиковал позицию Министерства народного просвещения, стремившегося снизить образовательное значение реальной школы до уровня профессионального учебного заведения. Не отвергая в целом значения гуманитарного (классического) образования, Каптерев вслед за Пироговым отмечал, что оно не должно быть прикладным, ориентированным исключительно на чиновничью карьеру. Определяя состав общеобразовательного курса, Каптерев был во многом согласен с Гербертом Спенсером, утверждавшим, что в основу выбора тех или других учебных предметов должен быть положен принцип полезности. Однако педагог не разделал некоторые крайности концепции Спенсера и считал, что школе не следует придавать выраженный естествоведческий характер, что она не должна служить исключительно «торгово-промышленным интересам».

Вопрос о реальном образовании постоянно обсуждался в научных, научно-педагогических и научно-технических кругах России, в том числе в Императорском Русском техническом обществе – общественной организации, имевшей своей целью развивать производительные силы страны, в том числе посредством совершенствования системы общего и профессионального образования. Один из ведущих деятелей общества, ученый-химик Еевгений Николаевич Андреев (1829—1889) [11], критикуя политику учебного ведомства, отмечал, что она не отвечает общественным потребностям. Вместо воспитания здоровых, энергичных, полезных для страны граждан российская школа готовит в массе своей людей истощенных и индифферентных. Школа не должна служить ареной для односторонних побуждений. Чуткая к запросам жизни, открытая для критики, она должна быть объективной, а каждый школьный предмет – адекватным своей действительной пользе, чтобы каждый способный ученик смог подготовиться для практической деятельности, используя знания и культуру, полученные в школе. Выступая против ранней профессионализации школьников, Андреев был убежден, что общее образование должно предшествовать специальному и быть ему основой. Каждое низшее учебное заведение должно открывать дверь в непосредственно за ним следующее высшее, общее или специальное без задержки.