Лариса Чернова - Под сенью Святого Павла - деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

Одежда, видимо, была очень ярких цветов. Не случайно ведь купец настоятельно просит приобрести именно цветной каракуль для супруги. Об этом можно судить также по цвету и отделке плащей, которые украшали по-разному: вышивали, подбивали мехом или другим цветным сукном. Горожане стремились не отстать от феодалов в роскоши своей одежды, и украшали ее дорогими мехами, драгоценными камнями, золотом и серебром. Страсть к роскоши дошла до того, что во времена Эдуарда IV, в 1463 г., был принят закон, регулировавший расходы на одежду. По этому закону мэрам, шерифам и олдерменам разрешалось носить только мех куницы и белки, а их слугам — ливреи, подбитые недорогим мехом. При этом мэр должен был тратить в год не более 6 ф. 13 ш. 4 п., шериф — 5 ф., рикордер и городской клерк — не более 6 ш. 8 п., оруженосец мэра — 4ш. {1065}

Популярностью в богатой купеческой среде, судя по переписке Сели, пользовалась охота — традиционно дворянское занятие. Видимо, членам этого семейства не чуждо было стремление уподобить свой образ жизни дворянскому. Благо, что возможности для этого имелись. Особенно большими любителями и ценителями охоты были братья Джордж и Ричард Сели. Именно им предназначены письма, в которых речь идет об этом пристрастии: о конях, гончих собаках, оленях, фазанах и соколах. Так, Ричард Сели-мл. сообщает Джорджу в Кале 26 марта 1478 г.: «…Сэр, твоя лошадь в хорошей форме <���…> 22 марта я видел в нашей пшенице трех больших оленей, каких никогда в жизни не встречал, и вечером этого же дня я слышал фазаний крик. Наши щенки хорошо растут, и Экстер догоняет гончую. У него хороший нюх…» {1066} . И Уильям Марион 8 ноября 1478 г. известил именно Джорджа и Ричарда Сели-мл., находившихся в то время в Кале, о том, что «…сокол Ричарда Сели <���…> погиб из-за плохой кормежки <���…> Поэтому, мой господин, Ваш отец хотел бы, чтобы Ричард Сели привез другого сокола, если Вы можете купить в Кале за 8 или 9 шиллингов…» {1067} . Письма Ричарда Сели-мл. Джорджу Сели в Кале, отправленные из Лондона 9 апреля 1479 г. и 5 ноября 1481 г., напротив, исполнены радости и надежд на успешную охоту: «…Твоя лошадь в хорошей форме, до твоего отъезда она прихрамывала, но мы ее полечили, и она здорова и игрива…»; «…Я узнал, что у тебя хороший сокол. Я рад этому, поскольку надеюсь, что Бог даст нам с тобой хорошую охоту…» {1068} .

Попытаемся, насколько это позволяют наши источники, выяснить, в каких формах и масштабах происходило аноблирование богатейшего купечества Лондона.

Знакомство с опубликованными архивными материалами дает возможность отметить любопытное явление, отражающее процесс проникновения купечества в дворянское сословие, — посвящение в рыцари. Уже в ноябре 1282 г. уровень годового рентного дохода, в том числе для представителей купечества, наличие которого обязывало принять звание рыцаря, составлял 20 ф.; при Эдуарде II он вырос до 50 ф., а затем, при Генрихе IV, был установлен в 40 ф. {1069} , [128]Каждый собственник земли и рент, каково бы ни было его социальное происхождение, при наличии такого годового дохода был обязан получить, а точнее — приобрести за деньги, звание рыцаря и войти в состав дворянства {1070} .

В реальной жизни это предписание не всегда воспринималось как высокая честь, но зачастую — как весьма обременительная обязанность. Ведь за получение рыцарского звания нужно было платить (и немалые деньги!), а это дополнительные расходы, на которые шли далеко не все, кому это было положено, и далеко не всегда. Королевская же власть была заинтересована в привлечении в ряды рыцарства как можно большего числа зажиточных людей, поскольку это способствовало увеличению денежных поступлений в казну за счет продажи дворянского звания. Необходимо учитывать и то, что особенно во второй половине XV в. и в XVI в. постоянно возникала потребность в восполнении дворянства, в том числе высшего, за счет «денежных мешков» города вследствие частичного истребления рыцарства и аристократии в ходе Войн Роз [129], Реформации и попыток реставрации католицизма.

В этой связи О.В. Дмитриева отмечает, что если в прежние времена молодого человека благородного происхождения по достижении зрелости мог посвятить в рыцари отец или непосредственный командир на поле битвы, то к XVI в. — это прерогатива короны, которая жестко контролировала общее количество рыцарей. Пожалование звания удостоверялось королевской грамотой с государственной печатью, а новый герб утверждался и регистрировался в герольдии {1071} .