Эдуард Фавр - Эд, граф Парижский и король Франции (882-898)

Он был прежде всего верным своему государю — сначала Людовику III, даже против его отца Людовика Немецкого, потом Карлу III — и на этой службе не пренебрегал никакими средствами: в столь бедственные времена нет места для щепетильности. Энергичный человек, человек действия, не боявшийся рисковать жизнью, он занимал самую опасную и, следовательно, самую почетную должность в королевстве, он был великим вождем борцов с норманнами, заклятым и неутомимым врагом последних, злым гением, которого они встречали повсюду. Он был на несколько голов выше государя, которого защищал, поэтому авторы анналов и хроник не жалели для него эпитетов — «могущественный», «отважный», «искусный» [290]; он был одной из крупных фигур своего времени.

Именно к нему как к командующему всей операцией против норманнов обратился с призывом Гозлен; Генрих, правда, был восточным франком, но в сферу его действий входило и Западно-Франкское королевство [291], особенно после того, как заболел, а потом умер Гуго Аббат, которого он сменил. Генрих находился в Саксонии [292]; он выступил оттуда с армией в конце февраля [293], но дожди, наводнения, холод задержали его, и он потерял много лошадей; наконец он подошел к Парижу, вероятно, в марте [294]. Норманны, хоть и имели численное превосходство [295], давать сражения не хотели; сделав хорошие запасы, они остались внутри своих укреплений; на тех, кто выходил оттуда, воины графа нападали. Однажды ночью Генрих внезапно ворвался в лагерь норманнов, перебил их во множестве и взял богатую добычу, прежде всего лошадей и быков [296]; но он, вероятно, был не в силах удержаться там; когда первый эффект внезапности прошел, граф, прорвав норманнские линии обороны, отошел со своими воинами, численно уступавшими норманнам и несшими урон от их стрел, к башне, под прикрытием которой он мог держаться против неприятеля; но норманны отступили. Генрих мог снабдить Париж припасами [297], но ничто не позволяет думать, будто там сильно ощущалась нехватка провианта; он заменил лошадей, которых потерял, а потом, к концу марта или началу апреля, отправился обратно в Восточно-Франкское королевство. Вот и все результаты, какие принесла эта вылазка [298], весьма скромные с учетом пройденного расстояния и трудностей, которые пришлось вынести по дороге этому вспомогательному контингенту, как и с учетом значимости того, кто им командовал.

После ухода графа Генриха норманны, вероятно, из-за падежа, какой свирепствовал в стадах, согнанных в их лагерь, покинули правый берег Сены и обосновались на землях Сен-Жермен-де-Пре [299]; они укрепились вокруг аббатства.

Эд и Гозлен больше не надеялись на помощь извне и вступили с Зигфридом в переговоры, в ходе которых Эд, отъехав для совещания с этим вождем далеко от башни, едва не угодил в засаду и спасся только благодаря проворству и храбрости [300]. Наконец, переговоры завершились: Зигфрид потребовал за свое отступление шестьдесят фунтов серебра [301]; получив деньги, он попытался (возможно, это было условием договора) увести соотечественников далеко от Парижа; но они не получили ничего и отказались. Зигфрид, чтобы показать им тщетность их усилий, предложил им пойти на штурм; он не верил в победу, поэтому вместе с дружинниками остался неподвижным наблюдателем. Норманны бросились в атаку; они высадились на острова выше Сите, они подступили к подножью стен последнего; но франки произвели удачную вылазку и сбросили их с песчаного берега в Сену, где многие нашли смерть. Несмотря на это поражение, при котором погибло двое из их королей, норманны не последовали совету Зигфрида. Тот, посмеявшись над ними, обратился к дружинникам: «Настанет время, — сказал он им, — когда мы порадуемся, что покинули эти места». Опасался ли он подхода императорских войск? Оповестили ли его шпионы, что город Байё — богатая и легкая добыча? [302]Может быть. Во всяком случае, однообразию осады он предпочел далекие и вольные набеги, куда его словно бы манило возвращение весны [303]. Он отчалил, спустился по Сене и взял курс на Байё [304].

Едва парижане добились этого очень незначительного успеха, как их постигло настоящее горе: их отважный епископ Гозлен, не только поддерживавший их словами, молитвами и силой духа, но и постоянно рисковавший жизнью, тяжело заболел и умер 16 апреля [305], не дожив до шестидесяти шести лет. Его прах похоронили на Сите. Эта весть тотчас распространилась в лагере норманнов, которые еще прежде, чем об этом узнали парижане, стали кричать им об этом снаружи. Народ был подавлен, он оплакивал в лице Гозлена как епископа, так и героя [306]. Эд пытался ободрить людей речами; теперь на первое место вышел он, теперь каждый рассчитывал на него. Менее чем через месяц после Гозлена, 12 мая 886 г., в Орлеане умер Гуго Аббат, не сумев помочь Парижу. Кто должен был заменить двух этих бойцов, если не Эд? [307]