Эдуард Фавр - Эд, граф Парижский и король Франции (882-898)

Восточней Сите находился остров Богоматери, который в 867 г. был возвращен парижской соборной церкви и, можно предположить, не населен [110] Lebeuf. Histoire de la ville et de tout le diocèse de Paris. T. II. P. 557. . Северней и южней по обоим берегам Сены раскинулись предместья. В предместье на правом берегу, которое было более важным, жили многочисленные ремесленники и купцы; там уже стояли аббатства и крупные церкви, такие как Сен-Жерве, Сен-Мерри, Сен-Жермен-ле-Рон, впоследствии Сен-Жермен-л'Оксерруа, Сен-Лоран, базилика Сен-Мартен-де-Шан и т. д.; сказано, что эта часть Парижа «должна была удостоиться защитного вала» [111] Bonnardot. Op. cit. P. 14. ; но этого вала, никаких следов которого не найдено, в конце IX в. не было [112] Berty. De l'enceinte du faubourg septentrional de Paris P. 513 и далее. Этот автор допускает, что немногим более чем за два века до возведения стены Филиппа Августа была построена первая стена. . «На южном берегу Сены в счастливый период римского владычества был создан прекрасный квартал. В середине III в. н.э. его разрушили» [113] Quicherat. Les vestiges romains de la rive gauche de la Seine à Paris. T. 1. P. 460–467. , но в IX в. еще сохранялись многочисленные развалины, в том числе руины «всех общественных зданий, возведенных для увеселения парижан», арен, театра, амфитеатра, цирка, дворца Терм. Помимо этих более или менее больших руин, на левом берегу «можно было видеть лишь огромные огороженные возделанные поля и кое-где — отдельные церкви или часовни» [114] Bonnardot. Op. cit. P. 23. : Сен-Марсель на востоке, Сент-Женевьев, Сен-Северен и Сен-Жюльен близ Малого моста, наконец, на западе — большое и знаменитое аббатство Сен-Жермен-де-Пре; на этом берегу не было никакого вала, который мог бы оказать серьезное сопротивление. «В отличие от северного предместья, уже процветавшего, южное еще переживало аграрный период; земли, виноградники, луга, находившиеся там, были разделены на участки, имевшие собственные заборы или ограды […]; редкие дома, какие можно было встретить в этих местах, либо, несомненно, стояли вдоль главной дороги, римской, из Лютеции в Ценаб, либо группировались вокруг аббатства Сент-Женевьев, либо это были бедные домишки, разбросанные тут и там и служившие жилищами земледельцам» [115] Berty et Tisserand. Topographie historique du vieux Paris. T. 5: Région occidentale de l'Université. P. 23–24. — Аймоин в «Чудесах святого Германа» пишет о предместьях: «mundanae defensionis destitutos». Miracula S. Germani. P. 348. .

Норманны, главным транспортным средством которых был флот, воспринимали Париж как важный стратегический пункт; он давал доступ по Сене и Марне ко всем землям, которые было бы заманчиво разграбить, в том числе к Бургундии [116] Фульк, архиепископ Реймсский, называл Париж «caput et introitum regnorum Neustriae atque Burgundiae». Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С 5. P. 563. . На взгляд современников, Париж своим сопротивлением северянам спас королевство [117] Abbon. L.LV.52. ; если бы он пал, франкское королевство погибло бы [118] Письмо Фулька Карлу III. Flodoardi Historia Remensis. Ibid. . К тому же этот очень населенный по тем временам город был желанной добычей благодаря богатствам, какие в нем скопила торговля [119] «Urbem quondam populosam… opinatissimam Parisius civitatem». Aimoin. Miracula S. Germani // Mabillon. Acta sanctorum. 3.2. P. 106,109. — «Parisiorum civitas, ut sedes regia… constipata populis, referta commerciis ac variis conmeatibus, unda fluminis circumferente». Hilduin. Vita S. Dyonisii // Bonamy. Recherches sur la célébrité de la ville de Paris. P. 667. : «Всякий, кто завидует сокровищам франков, обращает взоры к нему», — писал Аббон [120] Abbon. L.I.V. 14. . «Лютеция, благородная столица парижан! — восклицал агиограф IX в. — Ты некогда блистала славой и роскошью, славилась плодородием почвы и кротким спокойствием жителей; не зря тебя можно было назвать богатством королей и рынком народов! Теперь, — скорбно добавлял он, — ты уже не благородный город, а скорей груда истлевшего пепла» [121] Les miracles de Saint Benoit écrits par Adrevald / publ. par Certain. P. 72–73. .

В самом деле, норманны несколько раз наведывались в Париж; впервые они подошли к нему 28 марта 845 г. [122] Dümmler. Geschichte des ostfränkischen Reiches. Bd. I. S. 282. — Ex Miraculis S. Germani in Normannorum adventu factis //MGHSS. T. XV, 1.1887. P. 10 и далее. под водительством знаменитого Рагнара Лодброка; они нашли предместья пустыми; несколько дней они грабили и жгли, а потом удалились, нагруженные добычей и семью тысячами фунтов серебра, которые отдал им Карл Лысый, чтобы откупиться от них. Норманны не встретили никакого сопротивления; жители обоих берегов, монахи со святыми реликвиями бежали или укрылись под защиту стен Сите, куда, как у них были основания полагать, враги не проникнут [123] Mortet. Op. cit. P. 16. — Lebeuf. Op. cit. T. II. P. 91: «Сегодня существует почти полная уверенность, что норманны никогда не проникали внутрь Сите». . Норманны вернулись 26 декабря 856 г. [124] Dümmler. Op. cit. Bd. I. S. 423–424. — Annales Bertiniani. Ann. 857. , разорили предместья и сожгли все церкви, кроме Сент-Этьен-де-Гре, Сен-Дени, Сен-Жермен-де-Пре, которые откупились серебром; Сите по-прежнему служил убежищем, он выполнял эту роль при каждом появлении северян. В 861 г. случились новые нашествия [125] Dümmler. Op. cit. Bd. II. S. 26. ; в том году они были частыми, потому что норманны обосновались на Сене, на острове Уассель; однажды они приехали на лошадях. Парижане придерживались все той же тактики — они оставляли оба берега опустошителям и укрывались на Сите либо бежали дальше, как некоторые купцы, которые поднимались по Сене на судах выше, попадая в плен [126] Annales Bertiniani. Ann. 861. . В конце 861 г. одна ватага во главе с Веландом остановилась в Мелёне, чтобы зазимовать. В 865 г. двести норманнов поднялись по Сене до Парижа, чтобы запастись вином, но потерпели неудачу; другие в начале 866 г. разграбили Сен-Дени и вновь остановились в Мелёне [127] Dümmler. Op. cit. Bd. II. S. 143–144. . Париж, по словам одного из них, храбрость живых уже не защищала; его единственным защитником был мертвый старик, некий Герман [128] Ibid. Bd. I. S. 282. — Miracula S. Germani. P. 350. ; в самом деле, многие осквернители храма святого епископа были наказаны за дерзость. Если с 845 по 866 г. набеги норманнов на Париж были частыми, то с 866 по 886 г. они прекратились; выше этого города на реке норманны больше не появлялись, и их суда всего один раз бороздили воды Сены [129] В самом деле, в 876 г. норманны снова вошли в Сену, но остались ниже Парижа. Dummler. Op. cit. Bd. III. S. 38. — Steenstrup. Normannerne. T. IL P. 184. . Этим временным спокойствием соседние с Сеной области были обязаны мерам, которые принял Карл Лысый. Он рассудил (и здраво!), что одним из лучших средств остановить норманнов будет преградить им проход по водным потокам укрепленными мостами; построив в Трильбарду мост через Марну, он отрезал отступление одной ватаге норманнов и продиктовал ей свои условия; в том же году он велел возвести на Сене, в Питре, укрепленный мост, который был сразу же заброшен либо разрушен [130] Dümmler. Op. cit. Bd. II. S. 39,143. ; в августе 868 г. король починил его и добавил укрепление [131] Ibid. Bd. II. S. 279–280. — О Питре см. Annales Bertiniani. Ann. 862, 866, 869, 874; Ex Adonis archiepiscopi viennensis Chronico. P. 55. . Наконец, неизвестно когда [132]Карл возвел Большой мост в Париже; этот мост был необходим как средство коммуникации, а Карл сделал из него оборонительное сооружение. Этот мост находился там, где сейчас расположен мост Менял [133], он завершал каролингскую дорогу, ведшую в Сен-Дени: «Ее исходная точка на правом берегу совпадает с современной линией домов на набережной». Из найденных остатков можно сделать вывод, что он «состоял из круглых арок, опиравшихся на быки… непосредственно по наружной поверхности этих арок и шла дорога, насыпанная из булыжника и щебня». Центральную часть моста, вероятно, образовал плоский и съемный настил, деревянный, тоже опиравшийся на сложенные из камня быки [134]. «Подбор материалов, равно как и их применение, свидетельствуют о тщательности, какую едва ли можно было бы надеяться встретить в постройке, возведенной в такой спешке и во времена, когда, насколько можно предположить, к ремесленному труду испытывали пренебрежение, а большие работы организовать было трудно». Этот мост, судя по узости (его ширина составляла всего 6,2 м) [135]и по чрезвычайной прочности конструкции, был по преимуществу оборонительным сооружением [136]. По всей длине он был снабжен укрытиями, вероятно, башенками [137]для обороны защитников, а на каждой его оконечности было по башне, castellum'у, где должна была размещаться охрана [138]. Castellum на правом берегу был к тому же окружен рвами и траншеями [139], проходившими через проезжую часть, которая выводила на мост. Фундамент этого первого шатле найден; его образовал «щебень, смешанный с фрагментами черепицы и кирпича, и он был облицован мелким продолговатым тесаным камнем с грубой насечкой» [140].