Александр Черенов - Мемуары Люцифера

Что же касается отсутствия с его стороны возражений на присвоение ему «несвойственных чинов», то это было вынужденной уступкой сознанию верующих. Без этой уступки миссионерская деятельность Иисуса не имела бы шансов на успех. Ну, или, в лучшем случае, шансы бы эти были мизерными: конкуренция-то, какая!

Так, что обвинять парня в том, что он – самозванец, да к тому же ещё и не пытавшийся оправдать своё самозванство, несправедливо. Хотя – опять же с точки зрения нашей с Alter-ego борьбы – выгодно. Выгодно представлять Иисуса безответственным демагогом, самозванцем и выходцем из «племени» шарлатанов, коим несть числа.

Почему же я сейчас так самокритично признаю своё деятельное участие в дискредитации Иисуса? Отвечаю: а почему бы мне этого не делать? Во-первых, Иисус – протеже Моего Недруга. Уже в силу этого признание отнюдь не дискредитирует меня. А, во-вторых, Иисуса больше нет: он умер. И тот этап борьбы давно уже в прошлом. Никто и ничто уже не может навредить мне. Поэтому я спокойно могу делать «саморазоблачения» – с изрядной долей самодовольства.

Да, и потом: все честные мемуаристы, описывая события прошлого и своё участие в них, никогда не уклоняются от освещения фактов. Даже тех, что кажутся обывателю неоднозначными. Я – из таких мемуаристов. За небольшим, но существенным исключением: в отличие от традиционных авторов воспоминаний, я – не человек. И мне не свойственны присущие им слабости. Как Олицетворение Истины В Последней Инстанции, я полностью исключаю субъективный подход. Я не просто не нуждаюсь в этом: это противно моей Сущности. А нравится кому-то истина или нет – это уже, как говорится, вопрос вкуса.

Надеюсь, мои слова насчёт «Истины в Последней Инстанции» вы не принимаете за бахвальство? Подумайте, прежде чем принимать. Хорошенько подумайте. А, вот, почему – об этом вы узнаете в своё время. И лучше вам послушать меня сейчас, чем проклинать себя потом…

Я несколько перехвалил Alter-ego. Идея, которую он навязывал через Иисуса, не была ещё законченным учением. Окончательно она ещё не сложилось ни в голове Иисуса, ни в представлениях Его Наставника. На пути к конечной форме Идея шарахалась из стороны в сторону, предлагая то одни ценности, то другие, прямо противоположные им.

Я не стал ждать, пока Alter доработает теорию: сам помог ему. В своём стиле: бери идею врага, развивай её до абсурда – и превращай неудачу в успех. Моя задача состояла в том, чтобы не дать имеющимся противоречиям развиться в цельное учение, способное увлечь за собой массы. Это – первое. Второе: мне следовало выпятить их, показав Иисуса мечущимся импровизатором «без оси и царя». Я должен был всячески использовать непоследовательность Иисуса в словах и поступках для подачи его в невыгодном свете.

Труды мои не пропали втуне. Иисус то проповедовал «овечье» смирение, то вдруг набрасывался на менял в храме, которые, по большому счёту, ничем предосудительным не занимались. Ведь торговцы, чьи лавки стояли в храме, торговали лишь предметами культа и тем, что было необходимо для совершения жертвоприношений. Помогая отправлению культа, они, по сути, занимались богоугодным делом.

Что же до менял, оболганных будущими христианами, то это были отнюдь не ростовщики, а люди, которые всего лишь помогали разменять прихожанам «купюры» по причине отсутствия у торговцев монеты на сдачу. Иногда они работали в качестве «валютного обменника», поскольку в храм несли «купюры» всего античного мира. Что же в этом предосудительного? Разве это основание для избиения и погрома?!

Чистой воды мелкое хулиганство Иисуса было следствием не только его поведенческого разнобоя и очередного нервного срыва, но также и результатом отсутствия у него представления о том, что именно он несёт в умы людей. О том, кто несёт, Иисус имел чёткое представление, несмотря на все потуги окружения превознести его до заоблачных высот.

Что ещё хотелось бы отметить в проявлениях Иисуса, так это его постоянные сомнения. Рассуждая абстрактно, вне конкретной персоны, сомнения – признак настоящих личностей. Это ведь только глупец ни в чём не сомневается. «Всё подвергай сомнению!» – скажет впоследствии один «коллективный» мудрец. И будет абсолютно прав, ибо только в результате сомнений относительно чего-либо, как данного раз и навсегда, и пробивается к людям истина.

Но сомнения пророка – это уже явление другого порядка, далеко не столь однозначное и положительное. Сомнения Иисуса-благовествователя – один из главных изъянов его сознания. Мессия не должен сомневаться ни в чём, ибо он – всего лишь «почтальон» Господа. Что велено – то и передал! Малейшая неуверенность проповедника, любое его отклонение в сторону «от линии» тут же порождают недоверие к нему со стороны «потребителя». И, ладно бы, только к нему: к отправителю!