Виктор Бердинских - Русская деревня. Быт и нравы

А еще мне, прости, Господи, любились поминки. Малая была, не понимала, что к чему. Люди придут, плачут, про покойничка хорошее все вспомнят. Песни грустные поют. А потом к концу и свои темы заведут. Я сижу, слушаю. Деревенские-то сплетни интересны!»

Перед крупными событиями в жизни человека или его семьи зачастую бывали вещие знамения. В основном они касались смерти близких людей А. М. Кузнецова (1919): «Про привидения говорили. Говорили: “Поманило” —показалось, мол, что-то. Как перед покойником казалось — доски брякают, гвозди заколачивают. Отец рассказывал: шел он как-то на овин мимо дома одной молодой женщины и такое услышал: будто все доски развалились. На следующее утро она померла».

Сам характер многих работ предрасполагал к видениям. «Старые люди недосыпали, поэтому им млело часто. Пряли, сидели с лучиной, то дверь откроется, кто-то ходит в стылых лаптях, то скажет чего-нибудь — это все казалось в сонном виде» (А. Е. Боброва, 1923).

А как часто в войну вдовам казались погибшие мужья! Мир народных сказаний о призраках обширен. То, что реальный мир густо населен всякого рода «чертовщиной», ни у кого сомнений не вызывало. Раз есть святость, то должна быть и нечисть, обратная, так сказать, сторона медали.

«И приметы, и колдовство разное — это все было Мама у меня верующая была, так она много такого знала. Вот, например, рассказывала она такой случай. В одной деревне в семье умерла мать, и осталось двое детей. И поселилось в их доме какое-то привидение невидимое. Когда дети спят, у них то кто-то подушку вытащит, то одеяло стащит, то вдруг ложка упадет, то стукнет кто-то. Однажды пришла в этот дом старая бабка, поглядела на все это и сказала: “Черт у вас, детки, поселился. Дайте ему работу, чтоб отстал. Забейте кол в реку, пусть заливает”. Дети так и сделали, и черт перестал ходить» (В. В. Ерок, 1922).

Очень большое значение в повседневной жизни человека играли сны. «В сны верили. Например, если видишь во сне кровь, будет встреча с родными. Рыба снится — к прибыли; яйца — значит, кто-то явится; собака — к другу. В общем, в сновидения люди верили, придавали им большое значение» (С. И. К-ов, 1909).

Умели толковать и необычные, редкие сюжеты в сновидениях. В каждом селе были свои знатоки по снам. К ним и обращались при затруднении. «Надысь сон видела. Иду это я по ввозу, а навстречу верховой почтальон, и, что интересно, сам в седле, а лошадь его под хомутом идет. К письму, говорят люди, а хомут — к сердечной тяжести или болезни» (B. A. Л-ова, 1904).

Большое значение придавали явлению в снах родителей. Пожилые люди в этом отношении более суеверны и чувствительны. Семен Андреевич Пыхтеев (1922) делится сокровенным: «Отца я очень любил и сейчас, по сей день, помню его. Часто он являлся ко мне во сне. Являлся таким, каким я его помню пацаном. Является и говорит, зовет, значит. Иногда сказки рассказывает: одни я знаю, другие нет. Зовет, сильно зовет, помру, наверное, скоро. Да и хватит, пожил я со свое. С малолетства я с отцом. Годков с пяти-семи таскался я за ним по соседям, в других деревнях, бывал в Вятке. Плотничали».

Кроме гадалок, с темными силами были связаны и многочисленные знахари и колдуны. Перед их ворожбой человек был беззащитен. Но они же могли и вылечить человека от болезни, снять насланную кем-то порчу.

Считалось, что «испортить» человека сглазом, наговором, колдовством нетрудно. В первую очередь от такого рода порчи и лечили имевшиеся в каждом селе знахари. «Раньше много было знахарок, и колдуньи были. Больниц было мало. Поэтому, если кто заболеет, приводили знахарку. Уроки (уроченье) признавали — вот их знахари и лечили. Женщины всегда обращались к знахаркам. Рожали в основном дома в бане или на печи. Роды принимали бабки, их еще звали повитухами» (А. Н. Скочилов, 1911).

«Верили в сглаз на детей и красивых девок. Черный глаз — злой. Кого сглазят — потом их ломало. Вроде бы ничего не болит и в то же время все болит. Ходили к бабкам, те их “мерили”. Лежит человек на животе, у него сводят левую руку и правую руку, потом наоборот. Потом умывают заговоренной водой. К старухе носили младенца с паховой грыжей. Матери сказали: “Поставь одну ногу на стул” —и через нее три раза перебросили младенца. Затем из голбеца достала бабка березовое помело. Вынула прутик, сначала помешала, потом побила вицей — ребенок заревел. Нашептала на бутылку с молоком. Грыжа была размером с яйцо, и ее не стало» (Г. Т. Гонина, 1923).

Нередко такие повитухи были умелыми массажистками, вправляли вывихи. При тяжелом сельском труде такие люди были незаменимы. Очевидно, что из поколения в поколение мог передаваться природный дар к такого рода занятиям. А. А. Лысов (1924, дер. Балчуг): «Тетушка у меня роды принимала. Мать тоже знала какие-то слова, говорила. Ребенка приносили — ревет, и день и ночь ревет, и че-то она нитку какую-то напрядет, потом замкнет без конца и без краю, и вот с головы к ножкам поводит, и че-то все говорит, говорит, говорит. Потом возьмет эту нитку, скомкает. Дунет на нее три раза, и унесет на улицу. И куда она ее утыкала, не знаю. Вот и ребенок не ревел. Потом на улице увидит мать: “Ой, Анна, ребенок ведь как полено спит”. Вот так вот. Взрослым пупы правила. Фельдшер не везде все умел. Вывихнут ногу или пальцы, приедут к Анне, маме моей. Она возьмет, мылом намылит, распарит ногу в горячей воде и начинает гладить. Че-то счикает, и все — иди, больше нечего делать. Пуп правили, вот и сейчас говорят врачи, что, дескать мол, живот надо растирать, если болит что-то. Вот навоз наметывают, ведь очень тяжелая работа была. Приедут, умирают все. Она положит, живот разглаживает, разглаживает, со спины погладит, пошепчет че-то, и все, пошел домой здоровый».