Игорь Фроянов - Рабство и данничество у восточных славян

Иоакимовская летопись говорит о том, что Святослав русских воев «отпусти полем ко Киеву» до того, как сам тронулся в путь водою. Разумеется, вой не могли уйти в Киев без воеводы. Таковым, как известно, был Свенельд, который, по всей видимости, и возглавил воинов, ушедших «полем» восвояси. Автор Повести временных лет не противоречит, по нашему мнению, Иоакимовской летописи. У него Свенельд предупреждает Святослава о печенежской опасности прежде, чем «переяславци» сообщают печенегам о возвращении русского князя «в Русь». 321Послать же весть печенегам переяславцы вряд ли могли раньше отплытия княжеской флотилии. Отсюда следует, что русское войско, собираясь домой, еще в Болгарии разделилось на две части, одна из которых пошла по суху со Свенельдом «на коних около», а другая со Святославом отправилась в ладьях к Днепру. Будь все иначе, предостережение Свенельда оказалось бы излишним, так как Святослав, добравшись до днепровских Порогов, убедился бы сам в печенежской засаде. Намек на возвращение Святослава с частью воинов, причем Незначительной, содержится, полагаем, в словах переяславцев о том, что Святослав «идеть с малом дружины». Заметим, кстати, что переяславцы могли известить печенегов о выступлении князя «с малом дружины» после того, как русское войско, разделившись надвое, вышло в дорогу. Наконец, допустив движением устью Днепру всей княжеской рати, мы должны будем признать, что ца суда были погружены и все имевшиеся в войске боевые кони, 322но это маловероятно.

Итак, Свенельд с конными воинами пошел в Киев не с Днепра, а с Дуная,91 о чем свидетельствует Иоаки-мовская летопись. К этому предположению склоняет и ряд приведенных нами соображений.92 Но, приняв его, мы должны признать такую осведомленность Свенельда, какой не располагал даже Святослав. Откуда она? Не получал ли он какие-то сведения из Киева? И не были ли ему известны замыслы правителей, оставленных Святославом властвовать в полянской столице?

Для такого рода вопросов есть определенные основания.

Обращает внимание особое положение Свенельда. «равно другаго свещанья, бывшего при Святославе, велящем князи рустем, и при Свенальде», — такими словами начинается русско-византийский договор 971 г.325 дто позволило М. И. Артамонову сказать, что Свенельд «выступает наравне с князем».93 Высокий статус Свенельда подчеркнут в летописи тем, что он — «воевода отень», а не роевода Святослава. Во всем тут чувствуется некоторое соперничество наших героев. О том же говорит и возвращение воеводы в Киев отдельно от князя. По сути Свенельд оставил Святослава на произвол судьбы, поступив так, как не мог поступить верный и преданный «княжой муж». Свенельд, как явствует отсюда, не столько был связан с князем и княжеской дружиной, сколько с воями — народным ополчением киевской общины. Далее вспоминается летописное свидетельство, до сих пор недостаточно оцененное исследователями: Свенельд «приде Киеву къ Ярополку». Следовательно, воевода вернулся не просто в Киев, а пришел к Ярополку. Здесь Ярополк фигурирует как правитель, под вассальный покров которого отдается Свенельд. То был уже полный разрыв со Святославом.94

Когда Святослав терпел бедствия в Белобережье, Свенельд уже находился при Ярополке. Из Киева можно было подать помощь переносившим лишения Святославу и его воинам.95 Но она не последовала. Святослав, как мы убедились, никому был не нужен в Киеве: ни местной общине, интересами которой он пренебрегал, Ярополку с ближними мужами, которые не желали впускать власть из своих рук. В Киеве не только не Помышляли о помощи Святославу, но и устроили печенежскую ловушку неугодному князю.96 В итоге он погиб. В смерти его были повинны кияне, проявившие к нему полное равнодушие и даже отчуждение, Ярополк сговорившийся с печенегами, 330и обуреваемый властолюбием Свенельд, надеявшийся усилить свое влияние в Киеве. Последующие события, кажется, подтверждают нашу догадку.

Вскоре после гибели Святослава началась кровавая усобица между его сыновьями. Летописец по-своему и, как нам думается, неверно объясняет причину начала межкняжеской распри. Он говорит: «Лов деющю Свеналдичю, именем Лют, ишед бо ис Киева гна по звери в лесе. И узре и Олег, и рече: "Кто се есть?". И реша ему: "Свеналдичь". И заехав, уби и, бе бо ловы дея Олег. И том бысть межю ими ненависть, Ярополку на Ольга, и молвяше всегда Ярополку Свеналд: "Поиди на брат свой и прими волость его, хотя отмьстити сыну своему». 331Затем следует описание войны Ярополка с Олегом.