Питер Хизер - Великие завоевания варваров

На первый взгляд роль, сыгранная различиями в уровне развития во всех этих событиях, не так очевидна, как, например, при германских завоеваниях в III веке. Большая часть миграционных процессов, о которых шла речь в этой главе, носит преимущественно политический характер и ассоциируется либо с появлением империи Аттилы, либо с ее распадом. Но первое впечатление нередко обманчиво. Гунны сумели построить свою военную машину на Среднедунайской равнине именно из-за различий в уровне развития. Отсюда было очень удобно отправлять отряды для грабежей и набегов – и продумать стратегию защиты, которая позволила бы им претендовать на часть богатств Средиземноморского региона, с которого получала налоги Римская империя. И требования Аттилы, подробно описанные для нас Приском, преимущественно касались денег и золота. Более того, ему бы не удалось сохранить эту военную машину без римских богатств, смазывающих все ее механизмы. Различия в уровнях экономического развития также указывали покоренным народам – после смерти Аттилы – приблизительные направления для переселения, по крайней мере тем, кто не хотел участвовать в бесконечных конфликтах. Большинство, как мы видели, двинулось на юг, привлеченное богатствами Средиземноморья; однако здесь на сцену вновь выходят политические мотивы. Только в том случае, если племя ничего не имело против перспективы разделения и утраты политической независимости, оно могло последовать по тропе, проложенной последним сыном Аттилы и некоторыми из народов, ранее входивших в его империю, – переселиться на юг или восток, ближе к Византийской империи, сохранившей практически всю свою военную мощь. Готы Теодориха были достаточно многочисленны, чтобы какое-то время жить там, но даже их было слишком мало для того, чтобы вынудить Константинополь пойти на заключение долгосрочного соглашения. И это кажущееся исключение из правила на самом деле подтверждает его.

Для тех же, кто ожидал большего, оставались юг и запад. Раньше на западе их ждало непреодолимое препятствие – приграничные форты и укрепления Римской империи вместе с ее войсками. Теперь оно было устранено, поэтому мы уже не наблюдаем здесь модели экспансии III века, когда германские племена устремлялись на восток, надеясь обрести господство в северочерноморских регионах (см. главу 4). Во времена Гуннской империи по Центральной и Южной Европе периодически прокатывались потоки воинов и их семей, движущихся по местным дорогам. Примерно в то же время различные типы миграционных процессов захлестнули и северо-западные окраины Римской империи. Чтобы завершить наш анализ традиционного «переселения народов», нам необходимо теперь обратить свой взор на англосаксов и франков.

Провинции Британии быстро перестали быть частью римского мира – приблизительно в 410 году. Они почти исчезли из вида на следующие два столетия; один современный историк с полным основанием называет их «потерянными веками» британской истории [334]. Когда они наконец снова появляются на горизонте (примерно в 600 году), большая часть плодородных земель Нижней, равнинной Британии (территория, большую часть которой занимает современная Англия), без всякого сопротивления досталась внешним захватчикам. Германоязычные англосаксы заменили коренные кельтские и латиноязычные народы в роли доминирующей социальной элиты. Всего двести лет тому назад англы и саксы еще блуждали по землям по другую сторону Северного моря. Примерно за это же время провинции римской Галлии постигла схожая судьба – они пали перед превосходящими силами пришедших в регион германоязычных франков, которые до того жили к востоку от Рейна. Культурные перемены в Галлии были тем не менее не такими резкими и глубокими, как к северу от Ла-Манша. К югу от реки Луары многие потомки старой римской знати, населявшей этот регион, по-прежнему получали доход со своих поместий, пожалованных их предкам еще римскими императорами, и материальная (да и нематериальная) культура их во многом сохраняла римские традиции. Даже в Галлии. Однако к северу от Парижского бассейна ситуация обстояла иначе. Германские языки распространялись на запад, вытесняя латинский и кельтские, и ни исторические, ни археологические свидетельства не указывают на то, что римская аристократия по-прежнему присутствовала в регионе к началу VII века.