Алексей Дельнов: Китай. Большой исторический путеводитель

В удел китайцам досталось много чего подобного. Поэтому в их душах намертво затвердилось два ментальных закона, которые в VI в. до н.э. всесторонне осмыслил и изложил в своем великом учении Кун-цзы (Учитель Кун, Конфуций). Первый: старший есть старший, младший есть младший. Второй: на всех не хватит.

Первый означает необходимость порядка и жесткой субординации — в самом широком смысле, в обществе и в семье. Но этот народ никогда не представлял себе дело так, что «начальство всегда право», тем более что всегда прав сильнейший. В Китае никогда не было широко распространено рабство, непродолжительны были исторические периоды, когда складывалось нечто похожее на европейский феодализм. Но что без направляющей единой воли, без своевременно отданного и неукоснительно исполненного приказа попросту не выжить — это китайцы понимали и без палки (хотя «бамбуковой каши» в их обиходе тоже хватало). Император — это Сын Неба, его особа священна, его слово непререкаемо (во всяком случае, до поры до времени). Нисходящая от него вельможная и чиновная лестница состоит из людей всяких, на досуге кое над кем можно посмеяться, в случае крайности — даже кое с кем разобраться (но не революции ради, а чтобы исправились эти или прислали новых). Но в целом к ним надо относиться с почтением, как к отцам родным. Отец, глава семьи — это абсолютный повелитель для своих домочадцев. В семье все знают свое место — кто старший над тобой, над кем старший ты. В китайском языке даже нет иероглифа «брат» — или «старший брат», или «младший брат», среднего не дано (в старинных тайных обществах или в современной криминальной братве все равные по статусу — это «старшие братья» во множественном числе. Например, было такое «Общество старших братьев»). Сколь глубок императив подчинения, столь же развито обратное чувство: глава семьи, вообще старший неустанно заботится о своих ближних, в случае чего готов положить за них живот свой. Точно так же долг начальника — все делать для блага подопечного народа. Конечно, нравственные нормы, даже конфуцианские, это одно, а живая жизнь — это другое, но случай, когда губернатор провинции принес себя в жертву духу разбушевавшейся реки, кинувшись в волны, не был единственным в своем роде.

«На всех не хватит». Например, если у кого-то резко прибавилось, значит, это за чей-то счет. Отсюда вековечная крестьянская мечта — чтобы всем по справедливости, то есть примерно поровну (тайпины за эту мечту положили миллионы несогласных с нею — и полегли сами). Отсюда бережливость, запасливость — государственные амбары, доверху наполненные на черный день, были одним из важнейших факторов, сплачивающих нацию воедино. Отсюда и разумная сдержанность верхов: особо выпячиваться не стоит. В китайских городах дома знати редко когда были и в два этажа. Даже императорские дворцы — не в пример Европе, не рвались ввысь и не утопали в позолоте.

Правда, с печальным историческим постоянством время от времени все же накапливались силы, которые своими своеволием и жаждой наживы способны были довести Поднебесную до не менее бедственного состояния, чем разлив Хуанхэ — но непременно находились те, кто поднимал народ и, пусть ценой немалой крови, вводил жизнь в прежние берега.

Теперь — вопрос в лоб. Стоит ли их бояться, воинственны ли они? Вон ведь их сколько — больше всех. И уже почти полвека прошло, как вырос первый черный гриб над Синьцзянем [1] 16 октября 1964 г. на полигоне в Синьцзяне (район озера Лобнор) произошло первое испытание китайской ядерной бомбы. — Ред. . Китайские космонавты не раз уже рапортовали руководству партии и правительства о выполнении задания (им лучше знать, какого). И вообще, перебесившись в своей «культурной революции», вон какой они топают неумолимой поступью командора — все к новым и новым высотам. И они уже совсем рядом — сколько их, с волевыми лицами и огромными тюками товаров, и во Владивостоке, и в Москве.

Успокоимся. Китайцы — по природе своей фанатичные земледельцы и мастера. Они никогда не были злобно-агрессивны — разве что поднебесное тщеславие выплескивало иногда их армии и флот на завоевание окрестных земель. Но не для добычи, а ради расширения своей политической и культурной сферы влияния. В своей истории, вплоть до середины XX века, они сами куда больше натерпелись от чужеземных завоевателей. Монголы, покорившие страну в XIII в., поначалу хотели истребить всех носителей пяти самых распространенных китайских фамилий — чтобы было где пастись их степным табунам. Военное дело в Китае не было в почете уже в I тысячелетии н.э. Недаром сложилась пословица: «Из хорошего железа не делают гвоздей, хороший человек не идет в солдаты».