Николай Сумцов - Восточнославянская этнография

У древних индусов ночь, когда луны не бывает на небе, называлась «аmāvāsyā», т. е. сожительство («ama» – «с» и «vaās» – «жить»), причем разумелось сожительство солнца с месяцем (122, с. 321). К этому времени приурочивались и человеческие бракосочетания. У норвежцев лучшим временем для вступления молодой женщины в дом мужа считается новолуние (245, с. 321). В русском поучении конца XVI столетия или начала XVII столетия «к верующим от прелестного разума в рожение месяца, и в наполнение, и в ветох, и в преходня звезды, и в злые дни и часы» говорится, что многие неразумные «в нарожение месяца… женитвы и посягания учрежают» (189, с. 100).

Значительной распространенностью пользуется обычай совершать бракосочетание в прибавление месяца и в полнолуние. Народная мысль в соответствии с прибавлением и ростом месяца поставила понятие об обилии и приращении; ущерб же месяца, напротив, стал знаменовать ослабление или обеднение человеческих сил и способностей. Есть свидетельства, что у древних индусов свадьбу совершали на прибавление месяца (263, 5, с. 296). В настоящее время на прибавление месяца совершают свадьбу в Германии (266, с. 346) и у некоторых славянских народов, например у сербов лужицких (234, 2, с. 257). У последних говорят, что, когда нет на небе во время свадьбы месяца, не будет у молодых детей.

По свадебным обычаям славянских народов трудно определить, какой день недели предпочитался при бракосочетаниях. В воскресенье свадьба бывает в Великой, Малой и Белой России, в Угорской Руси (40, 4, с. 421); в понедельник – в некоторых местах Германии, прежде населенных славянами (266, с. 346); во вторник – у кашубов (38, с. 56); в четверг свадьба бывает преимущественно у народов германского племени, у древних дитмарзов и фризов, в Тироле (269, с. 19) и во многих местах Германии (249, с. 196; 241, с. 354); в пятницу – в Верхнем Пфальце (266, с. 346), вообще в Северной Германии и преимущественно в тех местах, где прежде жили славяне (241, с. 355). У мазуров свадьбы непременно бывают в пятницу (261, с. 84). В некоторых местах Франции (264, 1, с. 211), Германии (241, с. 387; 264, 1, с. 211) и в Тироле (269, с. 19) свадьбы, совершенные в пятницу, напротив, считаются несчастными. Среда и суббота – совсем не свадебные дни; в эти дни иногда начинают сговор, например у краковских поляков (239, 2, с. 67).

По-видимому, воинственные германцы предпочтение отдавали четвергу, стоявшему под особым покровительством грозного громовника Донара, а миролюбивые славяне остановились на пятнице, посвященной богине любви и земледелия Ладе, и на воскресенье, сделавшемся почетным под христианским влиянием.

Мысль о том, что браки, совершающиеся на земле, представляют подобие супружеских сочетаний божественных существ, повела к низведению небесной брачной обстановки на землю, в особенности выразившемуся в древнеиндусских свадебных изречениях, где Гандарва передает невесту Агни, а Агни – жениху. Жених, невеста и все их окружающее окрашены красками другого, высшего мира, окружены ореолом света, красоты и чистоты.

I. Светоносное и громоносное свойства молодых. В свадебных песнях Угорской Руси стена начинает светить, когда около нее садится жених или невеста:

В свадебной песне Тульской губ. невеста осветила весь двор, когда по нему прошла (33, с. 114).

В белорусских свадебных песнях:

Или:

II. Расположение к красному цвету. Римской невесте на голову надевали flammeum – покрывало огненного цвета. В старинное время немецкая невеста одевалась в красное платье. В Великой и Малой России сват или сваха и гости на другой день свадьбы украшают себя красными лентами. Кашубы приписывают красным лентам значение предохранительного средства от колдовства и сглазу и привязывают их к лошадиным уздечкам, а жеребятам обвязывают вокруг шеи (38, с. 73). Вероятно, и на свадьбах красные ленты предохраняют от колдовства (35).

III. Молодые оказывают благотворное влияние на растительность. В белорусских песнях, когда жених едет по лугам, луга зеленеют; вблизи сада – сад расцветает (209, с. 477; 161, с. 202). В свадебной песне Костромской губ. во время поезда невесты цветы расцветали (170, 4, с. 134). В болгарской свадебной песне: