Олег Помозов - Дни освобожденной Сибири

Омское Сибирское правительство летом 1918 г. Сидят слева на право: Г. К. Гинс – управляющий делами Совета министров; Г. М. Степаненко – управляющий министерством путей сообщения; А. Н. Гришин-Алмазов – управляющий военными делами; И. А. Михайлов – министр финансов; П. В. Вологодский – председатель Совета министров; В. В. Сапожников – управляющий министерством народного просвещения; П. П. Гудков – управляющий министерством торговли; А. А. Гра-цианов – товарищ министра внутренних дел; стоят слева на право: Т. В. Бутов – помощник управляющего делами Совета министров; Л. Н. Шумиловский – управляющий министерством труда; Н. И. Петров – управляющий министерством земледелия; И. С. Зефиров – управляющий министерством продовольствия;

Н. Д. Буяновский – товарищ министра финансов; А. П. Морозов – товарищ министра юстиции; М. С. Виттенберг – товарищ министра торговли; П. Я. Михайлов – товарищ министра внутренних дел; В. М. Миронов – помощник начальника Главного управления почт и телеграфов. Настольный календарь на 1919 год /под редакцией М. Н. Пинегина. Томск. 1919. Фотография из сети Интернет.

В действительности, конечно,

события на Дальнем Востоке

текли своим особым порядком,

завися в гораздо большей степени

от интервентов, чем от той или

иной русской власти.

В. Г. Болдырев

1. Мятеж чехословацкого корпуса во Владивостоке

29 июня, то есть днём ранее тех судьбоносных для Сибири омских событий, о которых мы только что говорили, произошел очередной вооруженный антибольшевистский переворот, на этот раз во Владивостоке. Он также имел свою предысторию, которую конечно же хотя бы в нескольких словах имеет смысл сейчас освятить. Дело в том, что в течение апреля-мая 1918 г. в город прибыло около двух десятков эшелонов Чехословацкого корпуса с целью дальнейшего продвижения на противогерманский фронт. В Европу, а точнее на территорию Франции, чехословаки должны были попасть морем, посредством, главным образом, американского торгового и пассажирского флота, однако ни одного из этих кораблей во владивостокской бухте Золотой Рог на тот момент не оказалось. Страны Антанты не выполнили (причём, по всей видимости, вполне намеренно) своих обязательств перед советским правительством. На рейде близлежащего залива вместо грузовых судов стояло на якоре лишь несколько иностранных военных кораблей: два японских крейсера, один английский и один американский. Они находились здесь с начала года и, понятно, что совсем с другими целями…

Всего, по разным подсчётам, во Владивостоке к началу июня месяца скопилось что-то около 13 или 15 тысяч чехословацких легионеров. Их разместили в пустующих в связи с роспуском старой Российской армии казармах, а также в крепости на острове Русский. До поры до времени они вели себя тихо и спокойно, днём несли службу по охране военных складов, вечерами играли в футбол и даже устроили международный командный турнир с участием русских, американских и английских матросов (японские самураи отказались), который, кстати, и выиграли. Другими словами они настолько хорошо зарекомендовали себя, что по отношению к ним у местных советских властей не возникло абсолютно никаких подозрений, причём даже тогда, когда из Сибири пришли первые известия о вооруженном мятеже нескольких чехословацких полков. Вернее подозрения, возможно, и возникли, но их тут же развеяли политические руководители легионеров, представители отделения Чехословацкого национального совета*, которые убедили большевистские власти в полной лояльности подчинённых им частей. Более того, один из них, доктор Вацлав Гоуска (социал-демократ по своим политическим взглядам), тут же собрался и срочно выехал из Владивостока в Иркутск, клятвенно заверив, что приложит все силы для того, чтобы как можно скорее прекратить возникшее, по его мнению, странное недоразумение – вооруженный конфликт между советской властью и легионерами. А вперёд Гауски по линии железной дороги в адрес капитана Гайды и других мятежных командиров была послана телеграмма следующего содержания: «Вновь настойчиво напоминаем, что единственной нашей целью является как можно скорее отправиться на французский фронт, поэтому надлежит соблюдать полнейший нейтралитет в русских делах».