Олег Помозов - Дни освобожденной Сибири

Что же касается участия самих русских в перевороте, то их роль во владивостокских событиях конца июня 1918 г., оценивается их современниками весьма скромно**. Сохранились, правда, некоторые свидетельства относительно того, что некая группа подпольщиков под руководством прапорщика Н. А. Галкина поддержала мятеж чехословацких легионеров («Сибирь», Иркутск, №79 за 1918 г.) и заявила о себе даже как о воинском подразделении, подконтрольном Временному Сибирскому областному правительству***. Этот отряд, в частности, около шести часов вечера захватил управление городской милиции и арестовал его начальника, некоего Мельникова, которого также увели на гауптвахту Чехословацкого корпуса, где к тому времени, кроме арестованного в самом начале мятежа Суханова , находились уже многие руководящие работники Владивостокского совдепа и исполкома.

_______________

*Эти миноносцы носили названия: «Бравый», «Точный», «Твёрдый» и «Лейтенант Малеев». Печать победившей в результате событий 29 июня буржуазной демократии отмечала тот факт, что эти миноносцы, с находившимися на них большевиками, пытались, что называется, по-тихому выйти в открытое море. Однако советская историография твёрдо придерживалась мнения, что миноносцы не спасались бегством, а вступили в боевое столкновение с чехословацкими мятежниками.

** См. например: Никифоров П. М. Записки премьера ДВР… С.56

***В июле постановлением ВПАС прапорщик Н. А. Галкин был назначен правительственным комиссаром крепостного района Владивостока, ему было дано право координировать распоряжения командующего российскими вооруженными силами Приморской области полковника Толстова. Прапорщик Галкин стал известен в антибольшевистских кругах ещё со времён декабрьского 1917 г. вооруженного восстания в Иркутске, когда он отвечал за связь с забайкальскими подпольщиками.

2. Владивостокская группа сибирских министров

Итак, к шести часам вечера 29 июня сопротивление красных во Владивостоке было полностью подавлено, последняя их надежда – венгерские интернационалисты в военной крепости – к этому времени уже прекратили сопротивление и сдались на милость победителей, а все важнейшие объекты городской инфраструктуры оказались под контролем восставших чехословацких легионеров. Власть перешла в руки восстановленного в своих правах местного самоуправления, избранного законным порядком, путём всеобщего, равного и тайного голосования в конце 1917 г. и разогнанного большевиками в мае 1918-го* (то есть буквально за месяц до описываемых событий). А к концу дня в здание городской управы явилось несколько молодых людей во главе с одесским евреем Петром (Пинкусом) Дербером («Свободная Сибирь», Красноярск, №109 за 1918 г.) и объявили всем, что они есть законно избранные сибирские министры – высшая исполнительная власть на всей той огромной российской территории, что восточнее Уральских гор. Круто, ничего не скажешь!

Конечно, о них уже многие знали в городской Думе. Министры Временного правительства автономной Сибири** (не все, но большинство),

_______________

*Надо отметить, кстати, что владивостокские большевики самыми последними в Сибири (да и в России, пожалуй, тоже) распустили органы местного городского и земского самоуправления, это произошло в конце мая, ровно за месяц до мятежа. Одни комментаторы объясняют такую «веротерпимость» тем, что советские руководители Приморья опасались как раз иностранного военного вторжения (четыре крейсера под японскими, английскими и американскими флагами стояли на расстоянии прямой видимости от владивостокской набережной) и поэтому долго тянули с разгоном Владивостокской городской думы и Приморской областной земской управы. Другие исследователи считают, что причиной проявленной толерантности была всё-таки относительная приверженность и Константина Суханова , и Петра Никифорова (руководитель городского исполкома) идеям революционной демократии (кстати, Суханов имел далеко не пролетарское происхождение, поскольку родился в семье весьма высокопоставленного царского чиновника). Сторонники последней версии подтверждают свои предположения тем, что вскоре после переворота состоявшиеся перевыборы городской Думы принесли победу, как ни странно, владивостокским профсоюзным объединениям (руководили которыми, главным образом, друзья большевиков, социал-демократы) за которых проголосовало 53% избирателей, и лишь вторую половину поровну разделили между собой демократический блок и местные кадеты, соответственно получившие 22 и 25 процентов («Сибирь», №41 за 1918 г.).