Брендан Симмс - Европа. Борьба за господство

Новый французский главный министр герцог де Шуазель сократил французское присутствие в Германии и сосредоточился на противостоянии Британии за океаном – при помощи Испании, если будет возможно. Новая стратегия, однако, не смогла изменить сложившегося положения. В 1760 году пал Монреаль, а когда в 1762 году Испания наконец вступила в войну на стороне французов, результат оказался плачевным, и перечень заморских поражений только пополнился. Британский экспедиционный корпус быстро захватил Манилу и Гавану. Фридрих Великий, с другой стороны, очутился на грани полного изнеможения сил. Он потерпел целый ряд серьезных поражений от Габсбургов, в октябре 1760 года австрийцы даже ненадолго захватили Берлин. Главную угрозу, однако, представляли собой русские, которые в 1758 году остановили Пруссию у Цорндорфа, а в 1759-м разгромили Фридриха при Кунерсдорфе. Король полагал, что теперь его может спасти только чудо, и в декабре 1761 года это чудо случилось: скончалась царица Елизавета. Трон унаследовал пруссофил Петр III, который в мае того же года отказался от союза с Австрией и Францией, а в июне даже заключил союз с Фридрихом.

Фридрих не сумел воспользоваться неожиданной передышкой, поскольку в июле 1762 года Петр III был свергнут и убит; ему наследовала супруга Екатерина. Она разорвала договор с Пруссией, однако обозначила желание покончить с враждой. Британия тоже была утомлена войной, беспокоилась в связи с французскими успехами в Германии и намеревалась отстоять свои колониальные владения. В мае 1762 года Лондон «вычеркнул» Фридриха – новый король Георг III, его правительство, парламент и население устали от «германской войны». Столкнувшись с этой общей позицией, обескровленный Фридрих согласился вложить меч в ножны. В 1763 году колониальная война между Британией и Бурбонами завершилась подписанием Парижского договора, а война с Германией – подписанием Губертусбургского договора. На суше Пруссия сохранила Силезию, и ей не пришлось выплачивать Австрии «компенсацию». За океаном и в колониях французы уступили Канаду, оставив себе лишь крошечный кусочек владений (острова Сен-Пьер и Микелон); кроме того, они удержали африканскую колонию Сенегал и цепочку территорий на Карибах, включая Гренаду и Сент-Винсент. Испания вернула Гавану и Манилу, но передала Британии Флориду. Взамен она получила от Франции Луизиану, которая была значительно больше нынешнего штата, носящего то же имя. Мировой баланс сил явно сместился в пользу Британии благодаря успехам ее политики в Священной Римской империи, в то время как равновесие сил в Европе, на которое опиралась межгосударственная система, изменилось с учетом возвышения России и Пруссии и относительного упадка Австрии и Франции.

Семилетняя война заставила призадуматься побежденную коалицию Бурбонов и Габсбургов. [327] Hamish Scott, ‘The Seven Years War and Europe’s ancien régime’, War in History, 18 (2011), pp. 419–55. Французский министр Шуазель полагал, что в катастрофе повинно решение сражаться на два фронта – в Европе и за морем. Поэтому, утверждал он, Франции следует на континенте проводить политику «удержания» и при этом использовать альянс с Австрией, чтобы помешать Британии организовать «диверсии» в Германии, а основные усилия направить на развитие флота. Критики правительства, со своей стороны, уверяли, что после 1756 года Франция избрала неправильную стратегию. По их мнению, главным противником являлась не Британия, а по-прежнему Австрия. Сохранение альянса с Габсбургами после 1763 года доказывало, что монархия так ничему и не научилась в ходе войны, и намекало на продолжение отступления из Восточной и Центральной Европы и – самое главное – из Германии. Многие французские дипломаты опасались, что эта стратегия откроет русским дорогу на запад. Санкт-Петербург, как выразился один чиновник, намерен «поощрять анархию в Польше, чтобы поработить ее», добиться «влияния в Германии» и в конце концов «привести войска на Рейн… а следом незамедлительно примчатся азиатские орды, которые покорят Италию, Испанию и Францию, часть населения этих стран уничтожат, часть поработят и отправят заселять пустыни Сибири». [328] Quoted in Hugh Ragsdale, ‘Russian projects of conquest in the eighteenth century’, in Ragsdale (ed.), Imperial Russian foreign policy (Cambridge, 1993), p. 76. Германия, по мнению критиков, была для Франции бастионом против восточного деспотизма. Что касается Австрии и Пруссии, ветеран французской дипломатии и эксперт по Германии Луи-Габриэль дю Бюа-Нансе предупредил, что Франции не следует солидаризироваться с кем-либо из ведущих германских государств; нужно сохранять баланс между ними, чтобы помешать «формированию объединенной германской монархии, которая перевернет всю европейскую государственную систему». [329] Quoted in Externbrink, Friedrich der Grosse, p. 339. Коротко говоря, элита все больше склонялась к убеждению, что старый режим не способен защитить национальные интересы Франции, особенно в Священной Римской империи.