Брендан Симмс - Европа. Борьба за господство

Германия серьезно пострадала в ходе гражданской войны, а затем была унижена вторжением на свою территорию иностранных армий – если называть наиболее заметные, испанской, датской, французской и шведской. [149] Peter Englund, Die Verwüstung Deutschlands. Eine Geschichte des dreissigjährigen Krieges (Stuttgart, 1998), especially pp. 343–63, and Thomas Robisheaux, Rural society and the search for order in Early Modern Germany (Cambridge, 1989), pp. 201–26. Другие страны тоже понесли урон, но в значительно меньшей степени, чем Германия, ибо боевые действия велись главным образом в Центральной Европе. [150] Ian Roy, ‘England turned Germany? The aftermath of the Civil War in its European context’, Transactions of the Royal Historical Society, Fifth Series, 28 (1978), pp. 127–44 (especially pp. 127–30). Правда, не все части Германии потерпели ущерб, некоторых земель война почти не коснулась. [151] Иное мнение: David Lederer, ‘The myth of the all-destructive war: afterthoughts on German suffering, 1618–1648’, German History, 29, 3 (2011), pp. 380–403. Все же население Священной Римской империи значительно сократилось – с двадцати одного миллиона жителей до тринадцати миллионов человек. Таких больших потерь населения в процентном отношении в мировой истории не случалось ни до, ни после Тридцатилетней войны. Это был своего рода смертный приговор, о котором постоянно вспоминали. В конце сороковых годов семнадцатого столетия князья, бюргеры и крестьяне ужасались последствиям многолетних военных действий: опустошенные поля, обезлюдевшие деревни, отравленные колодцы. При этом немцы испытывали двойственные чувства относительно уроков войны. Все соглашались, что империю следует держать в порядке, чтобы защитить Германию от господства иноземных властей (и от себя самой), но на этом единодушие завершалось. Возникали вопросы: следует ли княжествам обращаться за помощью к более могущественным соседям и тем самым избежать в дальнейшем военных конфликтов или лучше добиваться внутреннего согласия и укреплять свои вооруженные силы, чтобы устрашить неприятеля? Кто больше угрожает германским свободам – сами немцы или иноземные армии, которые вторгаются в германские земли, чтобы защитить эти свободы?

К 1648 году двухсотлетняя борьба за господство в Европе зашла в тупик. Ни одной державе так и не удалось добиться доминирования в Священной Римской империи и в целом на континенте. Карл V, Франциск I, Генрих VIII, Сулейман Великолепный, Филипп I, Филипп II, Ришелье и Мазарини не сумели обеспечить себе господство в Европе. Голландцы и англичане возлагали надежды на увеличение своего политического веса в Европе на императора-протестанта и смещением с трона Габсбургов, но эти надежды не оправдались. Но все же были «чистые» победители и проигравшие. Англия после унизительного поражения в Столетней войне, обуреваемая жаждой реванша, вернулась на европейскую политическую арену при Генрихе VIII и королеве Елизавете; однако при Якове I, Карле I и, пожалуй, при Кромвеле она стала снова терять политические позиции. Зато Франция после изнурительной религиозной войны превратилась в основную силу на континенте. Испания же полностью лишилась влияния в Центральной Европе и Нидерландах. Австрийские Габсбурги, противостоявшие турецкому нашествию, пытались использовать эту «германскую миссию» для укрепления своих позиций в Центральной Европе. На севере континента, на европейской периферии, после Вестфальского мира Швеция неожиданно превратилась в могущественную державу, с которой теперь следовало считаться и Германии. Тем временем наступление турок на Центральную Европу застопорилось, но могло в любое время возобновиться. Соперничество между основными европейскими странами распространилось и за пределы континента, начиная с попыток Колумба отыскать путь, который позволил бы выйти во фланг Османской империи, и заканчивая открытием Нового Света и Азии, способных внести новое равновесие в мировую политику или обеспечить доминирование в мире.

Все это стимулировало существенные внутренние трансформации в Европе, поскольку европейские страны стремились усилить свою военную мощь. В Англии и Соединенных провинциях этот процесс привел к росту политического участия, во Франции, Испании и во многих других европейских странах обернулся подавлением политической активности. Священная Римская империя, государство в центре Европы, предпринимала спорадические попытки укрепить свою военную мощь, но в итоге была эффективно нейтрализована – отчасти потому, что сами немцы не доверяли друг другу, а отчасти потому, что соседние страны делали все возможное, чтобы Германия не сумела воспользоваться против них своим потенциалом. Внутренние и внешние факторы здесь невозможно разделить. По Вестфальскому миру Священная Римская империя обрела конституционную структуру, которая могла бы примирить политические устремления немцев с требованиями международной системы государственного устройства. «Германские свободы», озвученные сеймом и территориальными представительными собраниями, были сохранены. Однако еще предстояло увидеть, превратит ли новый виток борьбы за европейское господство Германию в парламентскую систему по англо-голландскому образцу или в монархическое государство, как во Франции и Испании, – либо он принесет возрождение раздробленности, провоцирующей внешнюю агрессию, которую страна переживала последние двести лет.