Борис Зотов - По следам золотого идола

- Я - ладно, - продолжал Яковенко. - Я моторы люблю, движение. Кончу курсы, получу туристский "Икарус", буду работать водителем, как батя. Буду, допустим, возить иностранцев по городу: ГЭС, Мамаев курган, дом Павлова, головной шлюз Волго-Дона... Красота! А захочется мне учиться - дорога в заочный не заказана.

Что я мог ответить Сашке? Что мои литературные опусы я стесняюсь кому-либо показывать, кроме ближайших друзей? Нет, не очень серьезно все это. Для Яковенко я, может быть, и талант, но все это - масштаб класса, не больше.

ЗАПИСЬ 5

Тот же сквер, та же самая скамейка. Только сидим вчетвером, с нами Андрей. Он подвижен, на мысль и на слово быстр. Телосложение и рост не богатырские, но чувствуется, силенка есть. Фигура легкая, подсушена в экспедициях и турпоходах. В общем, он мне сразу как-то пришелся по душе.

- Итак, что мне удалось установить? - сказал аспирант, открывая красивую кожаную папку. - Вот, прошу взглянуть...

Андрей достал из кармана сильную лупу и показал нам несколько фотографий.

- Пробные снимки в инфракрасном и ультрафиолетовом свете, в прямом и скользящем, - объяснил он. - Пришлось попросить знакомого слушателя школы криминалистики, чтобы сделать все в темпе, без волокиты. Дешифровать удалось лишь две-три страницы - это в общей сложности.

- Ну а что об этой бабе, о золотой? - в порыве нетерпения почти выкрикнул я.

- Сейчас перейдем и к этому.

Андрей посмотрел на меня с мягкой укоризной, как на ребенка, а Липский сострил осуждающую мину - мол, не возникай, теряешь марку в глазах московского ученого гостя.

- Мы собрали все записи... Собственно, тут все на одной странице.

- Почти всю ночь сидели, - не выдержав, торжествующе вставил Митя На, читай!

"Сведениями о том, где находится золотая баба, располагает некто Пирогов, проживающий на реке Вилюга за деревней Малая Слобода".

- Так в чем же дело? - воскликнули мы с Яковенко в один голос. Поехать туда, и все!

- Куда это вы, мальчики, собрались ехать? - раздался вдруг голос за нашими спинами.

Позади скамейки стояла незаметно подошедшая Инга Вершинина, самая красивая девочка из нашего класса. Брюки и кофточка сидели на ней плотно и так ловко, без единой складки, что казались просто второй, внешней кожей. Смотреть на нее - удовольствие, но сейчас...

- Значит, они едут искать что-то ужасно таинственное, а меня не приглашают? Заговор! Ну, что вы смотрите? Хотя бы сообразили познакомить, и то ладно, - наседала Инга.

Состоялась церемония взаимных представлений, я Вершинина уселась рядом с Андреем.

- Так что же это за красавица золотая, о которой Вася Ветров кричал на всю площадь? - Она смотрела не на меня, а на беленькое, похожее на комок ваты облачко, которое как раз проплывало над нами.

- Да я, собственно... Это ценность для науки, понимаешь. Ее только надо найти.

- Ха-ха! И это все?

Я смутился и покраснел. Я очень легко краснею - сосуды, что ли, близко к поверхности расположены, но, в общем, чуть что, особенно когда заходит так называемый мужской разговор в тесной компании, я превращаюсь в рака вареного, хоть плачь. Откровенно говоря, я чуть-чуть влюблен в Ингу. Впрочем, все наши ребята тоже, поэтому каждый хочет себя перед ней показать с лучшей стороны. И тут я оказался не на высоте - шумел, кипятился больше всех, а об этой самой чертовой бабе толком ничего и не знаю. Прокол, как говорит Сашка.

- Позвольте мне, - улыбнулся Андрей.

ЗАПИСЬ 6

Передаю здесь все, о чем рассказал Андрей, в том виде, как было воспринято мной на слух и отложилось в памяти. Может, я что-то упустил или переврал, хотя память у меня - стальной капкан: что схватил, то уж, считай, намертво.

- Собственно говоря, - начал Андрей, - науке известно множество изображений древнеславянских богов - каменных идолов, глиняных и металлических скульптур. Все они, без исключения, довольно примитивны по форме и грубы по отделке, хотя нам известно точно, что древние славяне-художники превосходно изображали зверей, птиц и растения, имели высокий художественный вкус. С трудом можно поверить, что эти идолы могли вызывать религиозные чувства у эстетически развитых людей. Ведь во веки веков к выполнению важнейших религиозных законов привлекались лучшие художники! Что же, славянские Рафаэли, знающие толк в прекрасном, не могли, что ли, создать нечто более впечатляющее? Ведь построенные и украшенные этими художниками храмы-кумирни вызывали восторг у видавших виды иноземных путешественников, были "опус элегантиссимус", как записал один из них. Так в чем же дело? На этот вопрос некоторые ученые отвечают, что так надо, таковы, дескать, были требования к изображению божества. Но все это только предположение, не больше. Главная загвоздка заключается в том, что до нас не дошло ни одного деревянного идола. А таких, несомненно, было много! Притом это были главные, наиболее чтимые кумиры, следовательно, наиболее ценные и в художественном, и в материальном смысле. Об этом писали те же иноземцы-путешественники, об этом есть в наших летописях. Наверняка вам в школе толковали, что Владимир Святославич "постави кумиры на холму: Перуна и Хрса, Даждьбога и Стрибога, и Самарыла, и Мокошь". Причем Перун был "древян" с золотой главою и серебряными усами...