Юрий Шахин - Очерки о югославских информбюровцах

Однако по отношению к своим соседям, в том числе избравшим путь «социализма» по-сталински, руководство КПЮ проводило совсем иную линию. Здесь суверенитет в расчет не принимался. В архивах советского МИДа обнаружен документ, из которого следует, что уже в январе 1945 г. члены официальной югославской делегации заявили Сталину, что имеют территориальные претензии к Венгрии, Румынии и Греции. При чем они не были обусловлены этническими причинами. От Венгрии хотели получить территории с залежами угля, от Румынии железоделательные заводы, а от Греции даже порт Салоники 43 43 Восточная Европа в документах российских архивов. 1944-1953. – М. – Новосибирск, 1997. – Т.1. – С.128. . Но это были нереализованные намерения. А вот курс ЦК КПЮ в отношении Албании и постепенное подчинение этой страны далеко превосходит то, чего достиг Сталин в отношении своих центральноевропейских союзников. Таким образом, в принципах своей внешней политики Югославия в то время существенно не отличалась от СССР. Пожалуй только, руководители КПЮ не прибегали в отношении албанских представителей к такому грубому обращению как Сталин с югославской делегацией в феврале 1948 г.

Чрезмерное пренебрежение суверенитетом соседей и болезненная щепетильность в вопросах собственной независимости характерна и для многих других сталинистских режимов. Современные исследователи Н.Васильева и В.Гаврилов отмечают, что «десять лет спустя ситуация с Югославией с точностью до мельчайших деталей повторилась на Дальнем Востоке, где произошел разрыв СССР с Китаем. Амбиции китайских лидеров и их подходы к решению региональных проблем натолкнулись на жесткое противодействие со стороны советского руководства…» 44 44 Васильева Н., Гаврилов В. Указ. соч. – С.237-238. В чем-то похожая ситуация с ущемлением суверенных амбиций повторилась в отношениях Албании и Югославии. Судя по всему, группа Энвера Ходжи приложила немало усилий, чтобы разжигая советско-югославский конфликт восстановить независимость Албании 45 45 См: Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании, 1946 – 1952 // Новая и новейшая история. – 1995. – №1. – С.114-131. . Примеры навязчивого стремления утвердить свою независимость от старшего партнера можно продолжать. Любопытный материал о советско-вьетнамских отношениях в 1960-70-е гг. приводит в своих воспоминаниях Михаил Ильинский. Вьетнамские власти контролировали советских граждан и всячески подчеркивали необходимость подчиняться их требованиям наравне с другими иностранцами. Несмотря на ту исключительно важную роль, которую играли советские специалисты в освободительной войне вьетнамского народа, на них в полном объеме распространялся грозный закон «10-67», каравший вьетнамцев за несанкционированные контакты с иностранцами вплоть до смертной казни 46 46 Ильинский М.М. Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.). – М., 2000. – С.102, 275. . Здесь же можно вспомнить отношения СССР и Румынии во времена Чаушеску и т.д.

Похоже, что такое поведение в международных отношениях это следствие общей особенности сталинистской идеологии, как она оформилась в 1930-е гг. Ей присуща установка на максимальную централизацию власти 47 47 См.: Шубин А.В. Вожди и заговорщики. М., 2004. и, следовательно, на подчинение ее второстепенных центров (например, более слабых государств) главному центру. С другой стороны после 1934 г. и решений VII конгресса Коминтерна все сталинисты прошли длительную идеологическую подготовку, в ходе которой прочно усвоили идею, что защита национального суверенитета – одна из важнейших задач коммунистов. После прихода сталинистов к власти в ряде государств это противоречие идеологических установок вышло на поверхность и способствовало развитию межгосударственных конфликтов в «социалистическом» содружестве. Лишь позже, после накопления значительного отрицательного опыта руководители ряда сталинистских государств сумели учесть его и сделали соответствующие выводы.

Такое предположение позволяет по-другому осмыслить слова Карделя, Джиласа и Тито на заседании Политбюро 1 марта 1948 г. об «идеологическом расхождении» с СССР «по вопросу развития социализма». Ключевой для понимания здесь является оценка Тито. В силу того, что она записана в протоколе очень сумбурно, процитируем ее полностью: «По вопросу федерации я не изменил мнения. У русских созрела идея окружения централистского. Югославия подтвердила путь к социализму. Русские иначе видят свою роль. Вопрос ставится идеологически. Правы ли мы или нет? Мы правы. Они на национальный вопрос смотрят иначе, чем мы. Было бы ошибочно понять коммунистическую дисциплину. Если это наносит ущерб какой-то новой концепции. Они нигде не хотели до сих пор популяризировать. Мы не пешка на шахматной доске» 48 48 Zapisnici sa sednica Politbiroa Centralnog komiteta KPJ. – S.242-243. . Эту путаную запись несколько проясняют слова Джиласа: «Вопрос, будет ли социализм развиваться свободно или расширением СССР. Идейную сторону результата новой Югославии» 49 49 Isto. – S.243. . Очевидно, что речь идет именно о разных концепциях взаимоотношения между «социалистическими» государствами, которые в терминологии Тито обозначены как «национальный вопрос»: затаенным централистским мечтам Сталина направленным на поглощение новых социалистических стран противостоит идея их свободного совместного развития без поглощения и подчинения. По сути, вожди Югославии хотели от СССР того же, чего от них самих хотело в душе руководство Албании.