Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга пятая

Но что ж? Мне жизнь всё как-то коротка

И всё боюсь, что не успею я

Свершить чего-то! – жажда бытия

Во мне сильней страданий роковых.

Никто не получал, чего хотел

И что любил, и если даже тот,

Кому счастливый небом дан удел,

В уме своем минувшее пройдет,

Увидит он, что мог счастливей быть,

Когда бы не умела отравить

Судьба его надежды. Но волна

Ко брегу возвратиться не сильна.

Я предузнал мой жребий, мой конец,

И грусти ранняя на мне печать;

И как я мучусь, знает лишь творец;

Но равнодушный мир не должен знать.

И не забыт умру я. Смерть моя

Ужасна будет…

Я раньше начал, кончу ране,

Мой ум немного совершит,

В душе моей, как в океане,

Надежд разбитых груз лежит.

Известность, слава, что они? – а есть

У них над мною власть; и мне они

Велят себе на жертву всё принесть,

И я влачу мучительные дни

Без цели, оклеветан, одинок;

Но верю им! – неведомый пророк

Мне обещал бессмертье, и живой

Я смерти отдал все, что дар земной.

Боюсь не смерти я. О нет!

Боюсь исчезнуть совершенно.

Хочу, чтоб труд мой вдохновенный

Когда-нибудь увидел свет.

История романтической литературы обнаруживает одну драматическую закономерность: поэты-романтики редко доживали до глубокой старости, о чем свидетельствуют биографии Шелли, Байрона, Пушкина, По, Лермонтова. По-видимому, высокие порывы, энергия страстей целиком поглощались творчеством, нередко сжигая самого поэта.

…Романтизм неминуемо приводит к краху, потому что он стремится к недостижимому.

Человек, придерживающийся фактов, и поэт никогда не поймут друг друга.

…Как бы тонко человеческая природа не была изображена писателями, настоящие практические сведения о людях мы можем вынести только из общения с ними.

Я очень много над собой работал и, собственно говоря, всю жизнь готовился к писательской работе.

Главное в Вашей жизни, выраженное словами – и есть настоящая литература.

Я решился писать; но одно воспоминание вызывало сотни других; все старое, полузабытое воскресало: отроческие мечты, юношеские надежды, удаль молодости, тюрьма и ссылка… Я не имел сил отогнать эти тени…

Нужно дать свободу своему внутреннему миру, открыть для него все шлюзы и вдруг с изумлением увидеть, что в твоем сознании заключено гораздо больше мыслей, чувств и поэтической силы, чем ты предполагал.

Сознание остается неизменным в своей сущности, но вызывает во время работы вихри, потоки, каскады новых мыслей и образов, ощущений и слов. Поэтому иногда человек сам удивляется тому, что написал.

Наши старые книги удивляют нас вдвойне: мы не смогли бы написать их еще раз – и не хотели бы.

Писательство есть прежде всего творчество, полное неожиданностей для самого писателя.

Как ни сядешь, чтобы написать что-то: сядешь и напишешь совсем другое.

Вот как я создаю роман. Я не создаю его в буквальном смысле этого слова. Я предоставляю ему возможность создаваться самому. Приступая к работе над романом, я не знаю, какие события в нем произойдут, как начнется и чем кончится.

Мне никогда не удавалось составить план или, составив, придерживаться его… Я просто старался писать увлекательно и интересно, предоставив остальное судьбе.

Тему не выбирают. Вот чего не понимают ни публика, ни критики. В том и состоит секрет шедевра, что тема есть отражение темперамента писателя.

Забавная причуда: многие вещи, которые я не захотел бы сказать ни одному человеку, я сообщаю всему честному народу и за всеми моими самыми сокровенными тайнами и мыслями даже своих ближайших друзей отсылаю в книжную лавку.

Все свои переживания, чувства и мысли А.Камю предпочитал изливать на бумаге, всячески скрывая от окружающих свое внутреннее состояние.

Роман, раскрывшийся вполне лишь в XIX веке, был настоящим путем самопознания человека, и этим он приобретает философское значение.