Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга пятая

Великую литературу вызывают к жизни великие идеи.

Литература, высокомерно отрывающаяся от народа, подобна растению, вырванному с корнем.

Когда уничтожена человечность, нет больше искусства. Соединять красивые слова – это не искусство.

В литературе, как и в политике, стать великим или хотя бы произвести значительный переворот может лишь такой человек, который родился вовремя, то есть когда почва для него уже была подготовлена.

Не прекрасна ли цель работать для того, чтобы оставить после себя людей более счастливыми, чем были мы!

Литература может влиять на умы людей ничуть не меньше, чем любое другое выдающееся событие эпохи.

Литература не только отражает жизнь, но может ее программировать, она может ее формировать. Литература может даже давать для реальной жизни модели поведения.

Любое произведение искусства представляет собой диалог с каждым стоящим перед ним человеком.

Литература во всех ее видах – не что иное, как тень доброй беседы.

Платон замечает, что наши духовные творения – это бессмертные дети, они приносят своим отцам бессмертие.

…В литературном мире нет смерти, и мертвецы так же вмешиваются в дела наши и действуют вместе с нами, как и живые.

Врагов моих червь кости сгложет,

А я Пиит – я не умру.

…Жил я не напрасно!

Хоть, может быть, под бурею невзгод,

Борьбою сломлен, рано я угасну,

Но нечто есть во мне, что не умрет,

Чего ни смерть, ни времени полет,

Ни клевета врагов не уничтожит,

Что в эхе многократном оживет.

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я свободу

И милость к падшим призывал.

Нет, весь я не умру – душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит —

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит.

Творенье может пережить творца:

Творец уйдет, природой побежденный,

Однако образ, им запечатленный,

Веками будет согревать сердца.

И до Агамемнона жило немало доблестных героев; но не оплаканные поэтом, они ушли в вечный мрак забвения – судьба не дала им вещего певца.

Кто бы о Гекторе знал, если б с Троей беда не случилась?

Слова улетают, написанное остается.

Сохраняется в истории то, о чем написано.

Жизнь героев обогатила историю, а история украсила подвиги героев; поэтому я затрудняюсь сказать, кто кому больше обязан: пишущие историю – тем, кто одарил их столь благородным материалом, или эти великие люди – своим историкам.

Прекрасно слово, ибо в слове оставит память человек.

Уходим мы с земли, а слово от нас останется вовек.

Никто не хочет уйти из этого мира, не оставив после себя какого-либо следа; каждый стремится передать что-либо в наследство грядущим векам и создать себе рукотворный или нерукотворный памятник на земле. Мысль о том, что идея, вложенная в то или другое наше творение, переживет нас, что ею будет жить и вдохновляться ряд последующих поколений, что она сроднит с нами неведомых нам людей, которые благословят наше имя, всегда была обаятельна для человека.

Если какой-нибудь честолюбивый человек возмечтает революционизировать одним усилием весь мир человеческой мысли, человеческого мнения и человеческого чувства, подходящий случай у него в руках – дорога к бессмертию лежит перед ним прямо, она открыта и ничем не загромождена. Все, что он должен сделать, – это написать… маленькую книгу. Заглавие ее должно быть простым – три ясных слова: «Мое обнаженное сердце». Но эта маленькая книга должна быть верна своему заглавию.

Чего нет в душе автора, того не будет в его созданиях.

Я писал только то, что переживал, что мыслил, чувствовал, что любил, что близко видел и знал, – словом, писал и свою жизнь, и то, что к ней прирастало.