Борис Филин - Каникулы разума. Колдовство, ведьмы, одержимость

Они надеялись, что Бог, тронутый терпением, с которым было вынесено наказание, сам, по Своей милости, пошлет им лекарство.

Это было все, что могло придумать благоразумие, но человеческое благоразумие, всегда бесконечно ограниченное в своих воззрениях; Божественное благоразумие-совсем другое дело. Бог решил, что тайна беззакония больше не должна лежать погребенной. Как церковь, при своем рождении, получила большой кредит через подобные события 5, так и в данном случае, это послужило возрождению веры истинно верующих, и так будет снова в будущих временах.

Лудуну было суждено увидеть события такого рода, чтобы просветить тех, чья совесть, хотя и искаженная, сохранила некоторые остатки изначального добра, и чтобы ослепить души, омраченные гордыней, и сердца, полные разврата.

Как обычно бывает, экстраординарные признаки, проявляющиеся в лицах монахинь, принимались за последствия половой болезни. Но вскоре возникли подозрения, что они происходили от сверхъестественных причин.

Таким образом, монахини, наняв аптекарей, а также врачей телесных и духовных – священников, были вынуждены обращаться к мирянам, ибо духовник их уже был бессилен помочь. Их было семнадцать человек, и все они оказались либо полностью одержимыми, либо частично под влиянием лукавого.

Все это не могло произойти без того, чтобы по городу не распространились какие-нибудь слухи; смутные подозрения распространились по всему городу. Если бы даже монахини хранили эту тайну, то их скромные средства вскоре были бы истощены чрезвычайными расходами, которые они должны были бы понести, пытаясь скрыть свое горе, и вместе с количеством людей, занятых их исцелением, это должно было сделать дело более или менее публичным. Тот факт, что они были одержимы бесами, изгнал всех из их монастыря, как из дьявольской обители, даже тех, кто были их лучшими друзьями. Другие же смотрели на этих женщин как на сумасшедших.

Сначала у них отобрали учеников, большинство их родственников отказались от них, и они оказались в глубочайшей нищете. Среди самых ужасных страданий они были вынуждены трудиться своими руками, чтобы заработать себе на хлеб. Но самым замечательным было то, что правило общины никогда не нарушалось. Они никогда не прекращали свои религиозные обряды, и никогда не прерывалось богослужение. Всегда объединенные, они сохраняли нерушимыми узы милосердия, которые связывали их вместе. Их мужество никогда не ослабевало, и когда припадок проходил, они обычно возвращались к своей работе или посещали службу в Церкви с той же скромностью и спокойствием, что и в прежние счастливые дни. Я знаю, что злоба не будет довольна такими приятным обстоятельствами. Но это низменное чувство, слишком естественное в человеческом сердце, должно быть изгнано оттуда всеми честными людьми, которые знают его несправедливость. Сама вероятность говорит в пользу наших утверждений. Ибо когда Бог позволяет нам быть столь жестоко атакованными нашим общим врагом, это является как бы испытанием для нас самих, чтобы освятить нас и поднять нас до высокой степени совершенства, и одновременно он готовит нас к победе и дарует нам чрезвычайную благодать, которую мы должны только усвоить и извлечь пользу.

Пришлось прибегнуть к экзорцизму. Одно это слово является для некоторых людей предметом насмешек, как если бы было ясно доказано, что религия – это просто глупость, а вера Церкви – басня. Истинные христиане

должны презирать этих ухмыляющихся самозванцев. Когда был применен экзорцизм, Демон вынужден был проявить себя. Он начал с того, что вызывал у этих девушек самые ужасные конвульсии; он дошел до того, что поднимал с земли тело настоятеля, который проводил обряд, и отвечал на тайные мысли, которые не проявлялись ни словами, ни какими-либо внешними знаками. Когда его спросили в соответствии с предписанной ритуалом формой, почему он вошел в тело монахини, он ответил, что это было из ненависти. Но когда его спросили, как зовут колдуна, сотворившего все это, он ответил, что это Урбен Грандье. Каноника Миньона и его помощников охватило глубокое изумление. Они действительно смотрели на Грандье как на скандального священника, но никогда не думали, что он виновен в колдовстве. Поэтому их не удовлетворял один единственный вопрос: они повторяли его несколько раз и всегда получали один и тот же ответ.

1 Наш автор старается не упоминать о том, что епископ епархии был самым большим врагом Грандье.