Юрий Мухин - Загадка 37-го. Три ответа на вызовы (сборник)

Но вот наступила хрущевская свобода, культ личности Сталина был разоблачен, в прессу хлынули «шестидесятники». Беру изданную в то время «Историю Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945», открываю 3-й том (издан в 1964 году), описывающий примерно тот же период войны (ноябрь 1942 г. – 1943 г.). В нем 148 фотографий. Есть и одна фотография Верховного – не смогли Сталина отрезать от Рузвельта и Черчилля на совместном фото о результатах Крымской конференции союзников. А на 7 из этих 148 фотографий и рисунков изображен главный борец с культом личности, скромный член Военного совета фронта в те годы, генерал-лейтенант Н. С. Хрущев.

Как сравнишь эти числа – одно фото из 1200 и семь из 148, – так и начинаешь понимать, почему всех свободолюбивых писателей, журналистов, историков и поэтов, которые при Хрущеве гордо называли себя «шестидесятниками» и которые зарабатывали деньги на клевете о Сталине, сегодня нежно зовут «шестидерастами».

На самом деле по решению Президиума это письмо оглашается по делегациям, фактически доводится до сведения XIII съезда партии, которому оно было предназначено. Сталин тут же просит отставки, но все единогласно обязывают его оставаться на своем посту.

Сплетню по поводу «скрытого завещания Ленина» пустил Истмен, американский коммунист, впоследствии изгнанный из партии. Потолкавшись в Москве среди троцкистов и набравшись всяческих слухов, он издает книгу «После смерти Ленина», где не жалеет красок для очернения нашей страны. В ней муссируются слухи о «завещании Ленина».

Сталин ленинское письмо опубликовал 10 ноября 1927 года в «Правде», оно входит в 10-й том сочинений Ленина.

Казалось бы, вопрос исчерпан. Оказывается, нет. На XX съезде КПСС «завещание» Хрущев положил в основу своей антисталинской кампании. В докладе на этом съезде в ночь с 24 на 25 февраля 1956 года (о многом говорит, что этот «тайный доклад» еще раньше был прочитан западными радиоголосами и на второй день появился в американской газете «Нью-Йорк таймс»!) Хрущев снова цитирует добавление к письму Ленина, но уже в своей редакции: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в отношениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на его место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина одним перевесом, именно более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.

Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что…»

Здесь ленинский текст разрывается многоточием, и далее: «…Это не мелочь или такая мелочь, которая может получить решающее значение».

Хрущев изъял ключевую ленинскую фразу: «Но я думаю, что, с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношениях Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение».

То есть Ленин грубость Сталина замечал лишь сквозь призму его отношений с Троцким. Сталин не спорил: «Да, я груб, товарищи, в отношении тех, которые грубо и вероломно разрушают и раскалывают партию… Но грубость не есть и не может быть недостатком политической линии или позиции Сталина». И действительно, Ленин никогда не говорил о политических ошибках Сталина!

Как тут не вспомнить ленинские характеристики остальным вождям! Небольшевизм Троцкого, неслучайность октябрьского эпизода Зиновьева и Каменева, не вполне марксистские воззрения Бухарина, невозможность в политическом плане положиться на Пятакова – жизнь подтвердила правильность ленинских оценок. Политическая неустойчивость не случайно бросила их в объятия к Гитлеру. Страну они решили спасать по-своему: сдавшись на милость победителя…

На процессах подсудимые даже и не оправдывались…

«Зиновьев. Что я могу сказать в свою защиту, если слева от меня на скамье подсудимых сидят троцкистско-фашистские террористы, засланные в СССР из Германии, Натан Лурье и Моисей Лурье, а справа – В. Ольберг, тоже засланный в СССР из Германии? Мы, троцкистско-зиновьевское подполье, превратились в филиал гестапо.