Михаил Серяков - Рюрик и мистика истинной власти

Норманисты поспешили объявить их скандинавами, но авторы монографии об ономастики Украины убедительно опровергают скандинавскую этимологию Аскольда, приводя русский антропоним Аскольдов, другие антропонимы др. – блр. Ясколдъ, блр. Яскалд, Яскулд, др. – польск. Askold, Jascold [324]. Имени Дир соответствуют западнославянские имена Дирслава, впервые зафиксированное в 983 г., Дирско и Дирскон [325]. Окончательно прояснить загадку происхождения обоих правителей помогает Синаксарь Константинопольской великой церкви конца IX – начала X в. Он содержит краткие сказания о святых и церковных праздниках и под 25 июня отмечает: «И нашествие сарацинов и рун (και των Ρουν), и лития во Влахернах» [326]. Такие исследователи, как Н. Ф. Красносельцев и Г. Г. Литаврин, относили это известие к походу русов 860 г. Действительно, если нашествие произошло 18 июня, то 25-го числа осада была в самом разгаре. Лития во Влахернах – молитвы во Влахернах Фотия и Михаила III, о которых упоминает не только отечественная ПВЛ, но и византийские источники. Что касается рун, то это было одно из названий славянского населения острова Рюген, которое в средневековых источниках также неоднократно называлось русами. Данное уникальное свидетельство в сочетании с тем, что наиболее точные с этимологической точки зрения параллели именам Аскольда и Дира находятся в западнославянском мире, не только подтверждает варяжское происхождение обоих киевских правителей, но и в очередной раз доказывает западнославянское происхождение самих варягов. Все эти факты позволяют рассматривать Аскольда и Дира как предводителей одного из варяжских отрядов. Поскольку иностранный источник относит их нападение на Константинополь к 860 г., очевидно, что они никак не могли быть боярами или родственниками призванного в 862 г. Рюрика. Однако точность дат в начальной части ПВЛ вызывает сомнение, и нельзя исключать возможность того, что знаменитое призвание варягов произошло несколько раньше, чем оно было впоследствии датировано летописцем. В этом случае какая-то связь между Рюриком и Аскольдом и Диром возможна, однако вновь ставит нас перед дилеммой: считать ли последних представителями предыдущей волны западнославянской миграции в Восточную Европу, которых появление Рюрика и его братьев заставило двинуться на юг, или же они действительно были приближенными или родственниками призванного князя, отправившимися в Поднепровье с согласия или даже по приказанию основателя династии Рюриковичей. Существующий разнобой источников не позволяет делать какие-либо окончательные заключения по этому поводу, однако неожиданное утверждение автора ПВЛ о том, что Аскольд и Дир были Рюрику «не родственники его, но бояре», наводит на мысль, что в XII в. существовала версия об их родстве.

Согласно Новгородской I летописи, Рюрик сел сразу в Новгороде, однако Ипатьевская летопись дает несколько иную версию событий: «И изъбрашасѧ. триє брата. с роды своими. и поӕша по собѣ всю Русь. и придоша къ Словѣномъ пѣрвѣє. и срубиша город Ладогу. и сѣде старѣишии в Ладозѣ Рюрикъ. а другии Синєоусъ на Бѣлѣѡзерѣ. а третѣи Труворъ въ Изборьсцѣ. и ѿ тѣхъ Варѧгъ. прозвасѧ Рускаӕ землѧ. по дъвою же лѣту. оумре Синеоусъ. и братъ єго Труворъ. и приӕ Рюрикъ власть всю ѡдинъ. и пришед къ Ильмєрю. и сруби город надъ Волховом. и прозваша и Новъгород. и сѣде ту кнѧжа̑…» [327]– «И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли прежде всего к славянам. И поставили город Ладогу. И сел старший, Рюрик, в Ладоге, а другой – Синеус, – на Белом озере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Через два года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик и пришел к Ильменю, и поставил город над Волховом, и назвал его Новгород, и сел тут княжить…»

Исследователи склоняются к «ладожской» версии: «Из двух вариантов рассказа о Рюрике первоначален в плане истории текста “новгородский” вариант, тогда как более адекватной исторической реальности является “ладожская” версия. Последняя вошла в летопись на заключительном этапе её формирования, в редакции ПВЛ 1117 г., отразив аутентичную ладожскую традицию, с которой составитель этой редакции познакомился во время его поездки на Север. “Новгородский” же вариант восходит к Древнейшему сказанию, излагавшему историю призвания варяжских князей в эпически-обобщённом виде, абстрагированном от неактуальных для Киева географических подробностей» [328]. Более поздние источники пытаются примирить обе версии путем создания такой конструкции: «И сѣде Рюрикъ на княженiе въ Великомъ Новѣградѣ, а столицу свою на островѣ эзеря Ладоги заложи» [329]. Интересно, что еще один поздний источник говорит не об основании, а об укреплении Ладоги: «…пришли къ Славянамъ первое, и утвердивши городъ старый Ладогу, и сяде старѣйшiй Рюрикъ в Ладогѣ» [330].