Михаил Новоселов: Догмат и мистика в Православии, Католичестве и Протестантстве

Идет спор о христианстве. Одниутверждают, что христианство адогматично; другие —что оно мистично; третьи —что в нем существенно нравоучение; четвёртые —что оно догматично и мистично, но вовсе не этично (безразлично к добру и злу, аморально), пятые —что оно прежде всего догматично, а затем этично.

Это выделение лишь некоторыхчерт из целостного образа истины порождает странные недоразумения.

Так, например, усиленное подчеркивание в христианстве этического элемента одними со стороны других вызывает протест как ригоризм, как {10} «толстовщина», плоды которой достаточно, дескать, известны. Но ведь только однобокоевыдвигание этики может подать повод к смешению этики христианской с моралью графа Толстого.

Отстаивание догмата вызывает упреки в сухости и мертвенности; упоминание о мистике часто не удостаивается даже серьезного возражения, как речь о чем-то фантастическом, нереальном.

В чем же та целостнаяистина, о которой только что было упомянуто? Ответ на этот вопрос таков: «Христианство и догматично, иэтично, имистично». Эти три элемента так крепко, так, можно сказать, органически связаны между собой, что нельзя тронуть одного, чтобы не задеть двух других. Пренебречь или исказить, сознательно или бессознательно, одиниз этих элементов христианского учения — это значит неизбежно исказить два других.

Так учил Господь Иисус, так учит и хранительница Господня учения Святая Церковь.

Эту органическую связь между догматом, этикой и мистической жизнью христианина {11} нетрудно указать и в Евангелии, и в Деяниях и Посланиях Апостольских, и в творениях отцов и учителей Церкви, из которых некоторые, как например, св. Макарий Египетский, св. Исаак Сирский, св. Симеон Новый Богослов, с особенным вниманием останавливались на соотношении указанных сторон христианского учения.

В прощальной беседе с учениками, напутствуя их перед Своим уходом в Гефсиманию, Спаситель заповедует им:

«Веруйте в Бога и в Меня веруйте

(Ин. 14, 1).

Я есмь путь и истина, и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня

(6) …

если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю»

(13). Вот догмат.

«Если любите Меня,

— продолжает Учитель, —

соблюдите Мои заповеди

(15).

Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня

(21).

Кто любит Меня, тот соблюдет Слово Мое»

(23). Вот этика.

«И Я,

— заключает Господь, —

умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Кото

{12}

рого мир

(как не творящий заповедей) не может принять (16, 17) …

Еще немного, и мир уже не увидит Меня, а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить. В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас… кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам»

(19–21). Иуда (не Искариот) не понимает, почему Господь хочет явиться им, а не миру, и говорит Ему:

«Господи! что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру?»

Иисус сказал ему в ответ:

«Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим»

(22–23). Вот элемент мистический.

Переходим к Деяниям Апостольским.

«Итак, твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом сего Иисуса, Которого вы распяли»

(Деян. 2, 36), — заканчивает свою речь к пришельцам из разных стран в день Пятидесятницы Апостол Петр, полагая этим заключительным выводом краеугольный догматическийкамень, {13} на котором немедленно воздвигнется нерукотворный храм из 3000 живых камней. Как произойдет это? Послушаем, что скажет нам та же глава Деяний.

«Слыша это

(т. е. речь ап. Петра),

они умилились сердцем и сказали Петру и прочим апостолам: «Что нам делать, мужи братия?» Петр же сказал им: «Покайтесь