Алексей Олейников - Турецкий фронт России. 1914–1917

Пожалуй, ни в одной другой операции не был так силен личностный фактор, как в Дарданелльской, где распорядительность, решительность и быстрота реализации плана операции могли стать залогом победы. И это было видно с самого начала. Вице-адмирал Карден, руководитель союзной эскадры в февральском форсировании Проливов, человек с большим опытом морской службы (в том числе на командных должностях) не смог должным образом распорядиться внушительными силами, отданными под его командование и решительным броском выполнить поставленную задачу. Можно, конечно вспомнить, что он случайно оказался в Дарданеллах, так как этот пост должен был занимать адмирал Лимпус, глава бывшей британской морской миссии в Турции, человек, который «знал все» о Дарданеллах. Но когда Лимпус покидал Константинополь, Турция все еще сохраняла нейтральный статус, и британцам не хотелось раздражать турок, сознательно посылая под Дарданеллы человека, знавшего их секреты. Поэтому командующим морскими силами союзников в районе Проливов был назначен Карден (до этого момента занимавший должность начальника верфи на Мальте). Самое главное, как отмечали современники, он потерял веру в удачный исход операции.

Сменивший его де Робек принял решение прервать морскую операцию, когда успех уже практически находился у него в руках, что выглядит особенно странным. Правда, он внезапно потерял 6 из 16 крупных кораблей, но ему было известно, что экспедиционный корпус союзников уже на подходе. При таких обстоятельствах, даже если бы у него остался всего один линейный корабль, способный поставить Константинополь под удар своей артиллерии, его задача была бы выполнена. Тем более что взамен потерянных придаются четыре английских линкора: «Куин», «Имплакейбл», «Лондон» и «Принц оф Уэлс» и французский «Генрих IV». И уж совсем плохо смотрится фактическое устранение мощной союзной эскадры от поддержки войск на берегу после гибели в мае от торпед трех линкоров, хотя следовало лишь принять меры противоторпедной защиты. Де Робек сделал то и другое – принял меры и увел главные силы флота в бухту острова Мудрос: как видно, перестраховщики встречаются во все времена, во всех армиях и флотах и при любом режиме.

Ян Гамильтон, центральная фигура кампании, был весьма сведущим в военном деле человеком. Полный генерал, участник индийских кампаний, боев в Афганистане и Южной Африке, Англо-бурской войны, наблюдатель на Русско-японской войне, он, к моменту назначения его в марте 1915 г. командующим экспедиционными силами союзников в Дарданеллах, имел за плечами 42 года военного стажа. Тем более нелепо выглядят его просчеты и недостаточная оперативность и решительность в реализации боевых задач на посту верховного руководителя сухопутных войск союзников в Галлиполи. В апрельско-майских боях (во многом решающих для всей кампании) штаб Гамильтона располагался в комфортабельных каютах «Куин Элизабет», связь же с войсками осуществлялась преимущественно через посыльных на шлюпках. Не говоря о моральном факторе такого «командования» (когда войска на берегу попали в кровавую баню, впоследствии пребывают в жаре, без воды – штабные находятся в комфорте и безопасности), это нарушало и принцип близости командующего к вверенным ему войскам в целях лучшей оценки оперативной обстановки и грамотного принятия решений. Вообще в этой операции англичане использовали весьма нетривиальную систему управления войсками: командиры всех уровней, начиная от дивизии и выше (за редкими исключениями), командовали своими солдатами из адмиральских помещений линейных кораблей – и результат не замедлил сказаться. Гамильтон к тому же еще до начала сражения решил не вмешиваться в ход боев до тех пор, пока его не попросят, а свою тактическую власть передал Хантер-Вестону над британцами на фронте мыса Хеллес и Бердвуду над АНЗАКом на Габа-Тепе. Гамильтону следовало находиться на берегу, самому видеть происходящее и побуждать своих подчиненных к решительным действиям. Не следовало ему и мириться с явной некомпетентностью некоторых из них. Однако при тех средствах и с теми людьми, которых предоставил ему лорд Китченер, остается констатировать, что генерал Гамильтон сделал свое дело настолько хорошо, насколько позволили обстоятельства. Тем не менее решение ряда вопросов оставляло желать лучшего: гибкое реагирование на изменение обстановки, взаимодействие войск (например, французские части во время битвы у Сувлы в августе месяце до последнего не знали о британской диспозиции), упорство в достижении поставленной цели. Фактически Гамильтон находился в тени Китченера, будучи поставлен в рамки реализации директив фельдмаршала.