Марк Вишняк - Дань прошлому

С непривычки бывало трудно осилить по 30 и больше верст в сутки. Нисколько не изможденный, как Свенцицкий, а скорее упитанный, я не возбуждал ни в ком сочувствия, а скорее насмешки над плохо приспособлявшимся к более примитивным условиям жизни горожанином-неженкой. А жить приходилось, действительно, неприхотливо: питаться чем попало, спать на земле, в лучшем случае на полу - в сельской школе или в другом помещении.

Никаких почтовых станций на Военно-осетинской дороге не существовало. Средняя часть дороги была недоступна для колесного движения. В других местах встречные арбы с трудом могли разминуться. По дороге тут и там исполинские ели и пихты, ярко-зеленые пастбища. Мы пересекли Рион и Ардон, спустились по склонам Кассарскаго ущелья, побывали в урочище св. Николая, навестили садонские рудники. Набравшись невиданных и непередаваемых словами впечатлений, с чувством благополучно прошедшего чрез все нелегкие для горожанина испытания, вышел я со всей компанией к Алагиру, где начиналась уже привычная, нормальная и цивилизованная жизнь. Рассчитавшись и простившись с проводником и ослом, верой и правдой отслужившим нам свою службу, мы покатили по железной дороге в Кисловодск, Ессентуки, Пятигорск.

Во время прогулки по кисловодскому парку мы обратили внимание на сидевшего на скамье небольшого и немолодого человека в пенсне, с приятными и живыми чертами лица, с проседью в бороде. Это был один из властителей дум моего и предшествующего моему поколению, знаменитый и в то время уже "маститый" Николай Константинович Михайловский.

Подойти к нему, чтобы познакомиться, мы не решились, конечно, но дважды прошлись взад и вперед, чтобы лучше разглядеть знакомое по фотографии лицо. Мне пришлось увидеть еще раз Михайловского уже незадолго до его смерти, когда его чествовали в московской консерватории. К концу вечера молодежь взобралась на сцену и от избытка чувств принялась качать Михайловского, и я в том участвовал, а потом шутил:

- Эта рука держала каблук Михайловского!..

Со второго курса начиная, я почти совсем не посещал лекций систематически: заглядывал на лекции каждого профессора, но в большинстве случаев точно для того только, чтобы убедиться, что ничего или почти ничего лектор не дает по сравнению со своим "Курсом лекций" или рекомендованным учебником.

Кафедру государственного права, впоследствии ставшего мне близким, занимал декан факультета Александр Семенович Алексеев. Передавали, что он заграницей проходил специальный курс дикции, чтобы успешнее читать лекции. Если это так, делу это помогло слабо. Выспреннее произношение и неестественная жестикуляция, а, может быть, консервативные взгляды читавшего лекции стоя, не пришлись по вкусу студентам: аудитория его была очень немногочисленна. Я тоже избегал ее.

Аналогичное произошло с курсом по гражданскому праву, который читал будущий министр народного просвещения проф. Кассо, Лев Аристидович, неудачное сочетание многих культур, как о нем говорили, имея в виду его молдовано-французско-румыно-русское происхождение. Меня предупреждали юристы старшего курса: будете слушать Кассо, обязательно услышите, что генеральное межевание не есть межевание генералов. И должно же было так случиться, что в ту единственную лекцию Кассо, которую я прослушал, я, действительно услышал: "Генеральное межевание, милостивые государи, не есть межевание генералов"... Я был знаком с Козьмой Прутковым, который задолго до Кассо и много остроумнее его изрек:

- Антонов есть огонь, но нет того закона, чтобы огонь всегда принадлежал Антону.

Лекции проф. Озерова собирали большую аудиторию интересовавшихся финансами и экономикой. Аккуратно посещал я лишь лекции Новгородцева по философии права и на историческом факультете А. А. Кизеветтера - о крестьянской реформе 19 февраля 1861 года. Больше лекций давали практические занятия. От занятий по решению казусов римского права у приват-доцента Краснокутского я скоро отстал. Зато стал постоянным посетителем - именно посетителем, а не активным участником - практических занятий по государственному праву, которыми руководил Федор Федорович Кокошкин, и по философии права у Новгородцева.

Ассистентом Кокошкина был Авинов, Николай Николаевич, будущий автор закона о выборах в земские и городские учреждения 1917г. и секретарь Совещания по выработке закона о выборах в Учредительное Собрание. Авинов делал доклады, связанные с проблемами местного самоуправления: организация финансового обложения, взаимоотношение с правительственной властью и т. п. Он много знал, был скромен и понимал, что его знания не выходят за пределы эмпирического и исторического знания. Он был исключительно расположен ко всем, любезен и предупредителен со всеми.