Марк Вишняк - Дань прошлому

Американская форма правления в России 17-го года не увлекала никого. Никто не рисковал предложить России порядок, который был установлен в последней четверти 18-го века в силу специфических условий заморских колоний Англии.

Сильная президентская власть, более мощная, чем королевская власть в Англии, помимо всего другого, отпугивала от себя даже к.-д.-скую партию. По докладу Ф. Ф. Кокошкина, кадетский съезд остановился на парламентарной структуре власти по французскому образцу.

Власть президента во Франции скромнее власти президента в Соединенных Штатах. Тем не менее и она несет печать французской исторической традиции, привыкшей персонифицировать страну и народ в одном лице. "Мы не связаны этими историческими пережитками, мы можем революционно творить новые формы жизни", говорил я в своем докладе. Кроме того, эс-эровская программа предусматривала федеративную республику, а не унитарную, однопалатное представительство, а не двухпалатное, референдум и инициативу народа. "Все права, вся власть должны быть в руках полновластного народа. Всё через народ, чрез его власть, чрез осуществленное народоправство". Мне предносилось полновластное Учредительное Собрание, зафиксированное в качестве законодательного органа и для будущего, нормального времени. И то положение, которое создалось во время революции, когда существовало правительство, но не было главы государства, был министр-президент, но не было президента, видимо, владело моим сознанием.

Учитывая межпартийные взаимоотношения и эс-эровскую идеологию, я спроектировал сочетание однопалатного парламентаризма с швейцарским типом республиканского правления. Парламентаризм - наиболее гибкая форма народоправства и вовсе не связан непременно с возглавлением государства одним лицом. Правительственная коллегия вовсе не исключает сотрудничества между исполнительной властью и властью законодательной на началах взаимной солидарности, и общей ответственности перед парламентом.

"Коллективный президент" (вместо единоличного) - упрощенно и неправильно характеризовали мое предложение. И это сближало его с швейцарским типом управления. Отличало же его, помимо парламентарной ответственности, отказ от заранее установленного срока, на который правительственная коллегия и ее председатель избираются, и - однопалатное представительство.

Надо было мне остановиться и на вопросе о федерации и автономии. То, что ни один народ и ни одна территория, входившие в состав России, и не претендовали в 17-ом году на самостоятельную государственность, позволяло конструировать народное представительство в форме одной палаты. Не только кавказские или балтийские народы не требовали признания за ними государственного суверенитета, но и Украинская Рада не шла дальше требования о формировании самостоятельных украинских полков и включения в состав правительства России особого министра по делам Украины.

Я считал это вполне совместимым с единством российского государства и допускал даже возможность особой денежной единицы и украинских почтовых знаков по примеру "полусуверенных" германских земель. Решительнее всего я отвергал самоопределение путем одностороннего отделения. Со слов одного делегата я рассказал, как в пензенской губернии собрались на съезд черемисы и другие народности и постановили, что каждая из них абсолютно свободна. На это русские мужики, присутствовавшие на съезде, заявили: "Если вы абсолютно свободны, пусть будет так. Но если вы установите таможенные границы, мы не допустим вашей абсолютной свободы, как не допустили свободы помещичьего произвола".

Я отлично сознавал, что Россия не Швейцария, а Швейцария не Россия. Но события, последовавшие за французскими революциями 89 и 48 гг., призраки Наполеона I и III, владели не одним моим сознанием. Доклад не встретил тех возражений, которых я опасался. Мне задали множество вопросов в устном и письменном виде. Я отвечал как мог. Но до подробного обсуждения дело не дошло. И я, и съезд спешили. Я пропустил обсуждение в общем собрании совещания вопроса о предоставлении избирательных прав царствовавшему дому. А съезд волновали более неотложные и жгучие вопросы, как отношение к Временному Правительству, к войне, к социалистическому Интернационалу, к земельной проблеме. Я решил, что лучше всего будет получить общее одобрение съезда представленных мною "Тезисов" и передать их для подробного обсуждения в имеющий быть избранный Ц. К. партии. Так и было сделано.