Коллектив авторов - История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III

От амбиций коммунистических лидеров пострадали миллионы людей, прежде всего это те, кто умер от массового голода в Китае. Тысячи китайских студентов, обучавшихся в российских университетах, вначале использовались как идеологическая «пятая колонна» в Москве и других крупных городах, а впоследствии были отозваны в КНР (или высланы советскими властями). Когда коммунистический вождь Албании Энвер Ходжа встал на сторону Пекина и выдворил советские военные корабли с базы на Влере, Хрущёв прекратил экономическую помощь албанцам. Две коммунистические верхушки тратили многие миллионы долларов, субсидируя десятки радикальных режимов в Африке и Юго-Восточной Азии только для того, чтобы на партийных съездах можно было рапортовать о росте числа «их» сателлитов и показать своему населению, что «их ленинизм» распространяется по всему миру быстрее ленинизма соперника.

Китайское руководство подняло болезненный территориальный вопрос. Оно заявило, что русские в XIX в. захватили у Китая Дальний Восток и другие прилегающие территории. В 1962 г. Москва согласилась на секретные пограничные переговоры с Пекином. Они начались в феврале 1964-го. В октябре, однако, Хрущёв прервал их, считая требования китайцев абсурдными. Территориальный вопрос на долгие годы стал главной темой, эксплуатировавшейся и китайскими и советскими коммунистами. В 1969 г. он привел к кровавым столкновениям на границе на острове Даманском (см. 5.1.33). Лишь в правление Горбачева начались переговоры, которые завершились успешно после краха коммунистического режима в СССР.

Советская партийно-государственная элита долго еще испытывала тоску по дружбе с китайским гигантом. Ссора с КНР была вменена в вину Хрущёву и была одной из многочисленных причин, которые привели к его смещению в октябре 1964 г. Чжоу Эньлай приехал в Москву на празднование 7 ноября 1964 г. Мао ожидал, что Москва признает его правоту и отменит решения XX и XXII съездов о развенчании Сталина. Многие из кремлевской верхушки были не прочь действовать в этом направлении. Но это означало бы уступить китайцам руководящую роль в коммунистическом мире. На это Президиум пойти не мог. После торжественного заседания в Кремле изрядно подвыпивший маршал Малиновский, обращаясь к Чжоу Эньлаю, заявил: «Ну вот, мы свое дело сделали – выбросили старую галошу – Хрущёва. Теперь и вы вышвырните свою старую галошу – Мао, и тогда дела у нас пойдут». Китайский премьер покинул Москву. Дальнейшие попытки Политбюро (Косыгина, Шелепина и других сторонников советско-китайской «дружбы») договориться с КПК ни к чему не привели. В 1966 г. Мао развязал в КНР «великую пролетарскую культурную революцию», в которой образ СССР играл ту же роль, что троцкизм играл в эпоху сталинского террора.

В образованных кругах советского общества, включая небольшую группу «просвещенных» консультантов ЦК КПСС, критика безумных маоистских экспериментов стала формой завуалированной критики собственных сталинистов. «Просвещенные» консультанты пытались внушить членам Политбюро, что вместо тщетных попыток примирения с Пекином следует пойти на отказ от жестких идеологических установок и вести дело к «разрядке напряженности» с западными демократиями.

В народе, особенно среди русских, широкое распространение получили расистские взгляды, подкрепляемые тезисом об «исторической Желтой Опасности» и «панмонголизме». Одновременно в 1960-е гг. в обществе рос страх перед «миллиардной китайской массой», которая может затопить «всю Россию», несмотря на мощь советского ядерного оружия. Тема – «захватят ли нас китайцы» на целых полтора десятка лет стала одной из любимых в «кухонных салонах» русской интеллигенции.

А. В. Панцов. Мао Цзэдун. М.: Молодая гвардия, 2007.

А. Д. Воскресенский . Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений. М., 1999.

Единоличная власть развращала Хрущёва. Бесконтрольность обостряла худшие черты его характера. Он все чаще принимал важные решения без совета со специалистами, под влиянием эмоций. Так же грубо, по-хамски он обращался с министрами, партийными аппаратчиками, военными, писателями и учеными. Эти черты проявились и в его «дипломатии», и в разрыве с китайскими лидерами.

Вместе с тем, Хрущёв оставался главным двигателем «десталинизации» сверху, т. е. официальной политики развенчания Сталина и его преступлений. Далеко не один Хрущёв начал раскачку сталинского монолита. Большинство сталинских подручных, начиная с Берии, было заинтересовано в отходе от террора, сталинской мобилизационной экономики, агрессивной внешней политики. Но после того как из всех из них у власти остался один Хрущёв, политический импульс десталинизации не усилился, а ослабел. Большинство партийного аппарата и военных продолжало боготворить Сталина, несмотря на его преступления, за его победу в войне и построение могучей империи, а также потому, что были «повязаны» сотрудничеством со Сталиным. Импульсивный и говорливый Хрущёв, живой контраст Сталину, порождал в партийном аппарате тайную ностальгию по «мудрому Вождю».